Демонический мир

Фаэдос вступил в поединок с бескожим, который сражался быстро и решительно, как может лишь человек, лишенный чувства боли. Ранить его было недостаточно — клинок Фаэдоса снова и снова глубоко вонзался в голую плоть, разрубая нервы и иссекая мускулы, пока противник просто не утратил способность драться. Второй выстрел перезарядившегося плазменного пистолета превратил кошмар в тающее и полыхающее месиво.

Толпа побежала, налетая друг на друга. Пракордиан осыпал их дождем болтов, в то время как Феоркан убивал их одного за другим, и с каждым его выстрелом очередной культист резко запрокидывал голову и испускал дух.

Амакир зашагал вперед, слыша, как звуки бойни режут воздух, и отрывистый рев автопушки Врокса смешивается с булькающими воплями умирающих. Все пространство между гребнем и храмом было усеяно телами, примерно пятью-шестью десятками, и примерно двадцать сбежавших теперь прятались за железными столбами увешанного цепями храма. Развевавшиеся кругом знамена были испещрены прожженными дырами от пуль.

Амакир презирал этих ничтожеств. Слабость духа, из-за которой они не поклонялись всему пантеону Хаоса, нельзя было простить. Бог Наслаждений был лишь одним аспектом великолепия варпа, и поклоняться Слаанешу, исключая при этом всех остальных, было слишком малодушно, чтобы считать это хотя бы за ересь.

Смерть — слишком мягкое наказание для них. И они познают нечто худшее, чем смерть, ибо погибнуть здесь, в Мальстриме, не обладая благосклонностью пантеона Хаоса, значило отдать свою душу варпу. Просветленные Несущие Слово еще увидят, как великий примарх Лоргар занимает место среди богов. Эти жалкие послушники увидят лишь безумие и забвение. Нижние боги, как же Амакир их ненавидел.

Он побежал к храму, сняв с креплений на ранце и сжав в руке тяжелый силовой топор. Лазерные лучи и снаряды зажужжали возле его ушей. Силовое поле с треском пробудилось, активировать его не понадобилось — оружие прослужило Амакиру так долго, что знало, когда его хозяин гневается, и знало, когда ему надо будет пускать кровь.

Защитники были под прикрытием железных столбов храма. Рассеявшаяся толпа могла там долго прятаться, и лес висячих цепей поглощал выстрелы, направленные в головы. Врокс, Скарлан и Маркело поливали их огнем двойной автопушки и болтеров, но могли понадобиться многие часы, чтобы выкурить послушников обстрелом.

Своим выживанием эти паразиты смели растрачивать время Несущих Слово. Поэтому они были препятствием для дела истинного Хаоса. Амакир твердил это себе на бегу, пересекая усеянное трупами пространство, но слова поглотила ненависть.

Первый враг вскочил прямо перед ним, нажимая на спуск лазгана. Лазерные лучи осыпали нагрудник Амакира, как дождь, задели незащищенное лицо и обожгли древние золото и багрянец. Он обрушил на противника свой топор, и лезвие прошло прямо сквозь послушника, так что пришлось сдержать руку, чтобы оружие не зарылось в камень. Разрубленное тело повалилось на землю еще до того, как хлынула кровь.

Тени развевающихся знамен скользнули над Амакиром, когда он ворвался внутрь храма. Топор описал могучую дугу, рассекая цепи и разбрасывая добела раскаленный град из расплавленных звеньев. Он услышал крики и возрадовался, ибо каждый вопль был гимном, прославляющим его богов. Враги отстреливались, но в капитана уже стреляли и попадали миллион раз. Один выстрел пробил сочленение на локте, вспышка боли показалась оскорблением. Амакир выхватил болтпистолет и начал стрелять, не целясь, в ближайшие мечущиеся силуэты. Там, где очереди попадали, вспыхивали красные цветы, а там, где промахивались, разлетались облака зубчатых осколков.

Один-два послушника пробежали мимо него, под прикрывающий огонь Скарлана и Макело. Один укрылся в углублении в форме человека, покрытом грязной от крови латунью, которое отмечало центр храма. Амакир подбежал к нему и снес верхнюю часть головы.

Другие попытались сбежать. Другим это не удалось. Амакир зарубил ближайшего и перестрелял остальных.

К тому времени, как Амакир вытер кровь с лезвия топора и вернулся наружу, Феоркан, Фаэдос и Пракордиан уже истребили послушников, которые следовали за бескожим человеком. Амакир подошел к окровавленному гребню и отметил труп, облаченный в куда более сложно украшенные одеяния, чем остальные. Верхняя часть тела была изорвана огнем тяжелых орудий Врокса. Амакир поднял труп, который обмяк в его руке, словно дохлая рыба.

— Вот что случается, братья, когда ваш взор отступает от истинного пантеона тьмы! Вот чем мы станем, если позволим безнаказанно бунтовать таким, как Карнулон, — Амакир отшвырнул тело в сторону. — Никогда не забывайте, зачем сражаетесь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Гладкие, усеянные клочками травы холмы поднимались всюду вокруг, словно волны каменного океана.