Демоница & Праведник (СИ)

Потом она живо разложила на столе продукты, замесила тесто, всё пошагово и подробно рассказывая парню, а он внимал, будто ему объясняли нечто важное, и украдкой посматривал на девушку. Почему-то, ему неловко было рассматривать её открыто, а она, в свою очередь, так же украдкой рассматривала колдуна, ища крылья.

Засмотревшись друг на друга, они вдруг столкнулись, и из рук девушки выпал мешочек муки, рассыпая своё содержимое по всей кухне, и накрывая их облаком. Теперь они оба с ног до головы были в муке, и смеялись, словно дети. Сима привстала на носочки, пальчиком стерла с носа парня белоснежную пудру, и улыбнулась.

В жизни Аметиста никогда не было вот таких вот уютных вечеров, с мукой и печеньем, а главное, никто и никогда не был ему рад. Он стал вдруг совсем светлым, неожиданно даже для себя самого. Появился нимб, расправились золотые крылья, он весь светился искренним теплом, и так легко, так спокойно было на душе.

Парень посмотрел в глаза Симы, мягко стёр муку с её щёчки, и вдруг обнял девушку, притянул к себе, и мягко коснулся губами её губ. Ранее Аметист не целовался никогда, и эта близость вскружила голову, и вся изба залилась золотым светом, словно бы внутри неё пылал пожар.

Девушка смотрела во все глаза, любуясь преображением Аметиста. Теплый и светлый.

— Ангел… — Едва дыша, прошептала она, смущаясь того, что так откровенно его рассматривает.

Потом касание, и она прижата к его груди, не успела девушка опомниться, а его губы уже целовали её. Тепло, даже жарко, и пьянящий вкус его губ… Её первый в жизни поцелуй, она никогда не подпускала к себе мужчин, за ней ухаживали, но она была с ними весьма холодна.

И тут в дверном проеме появился сонный мальчишка.

— А что, уже утро? — Прощебетал он, и заслонился ручонкой от ослепительного света, который излучал Аметист.

И парень, как будто опомнившись, тут же спрятал свой свет и крылья, вздрогнул, и тихо шепнув: «Ой, ребёнка разбудил, извини!» — Отскочил от Симы. Щёки его пылали от смущения, и он не знал, куда деть себя, куда прятать глаза.

Мальчишка рассмеялся вдруг, чем ещё больше смутил Аметиста, а потом, сквозь смех, проговорил:

— Да вы же все белые! Сестрёнка стряпать разучилась! — И снова заливистый смех.

Аметист улыбнулся, и взглянул на Симу. Вид у них, и впрямь, был презабавнейший.

Девушка так же с улыбкой посмотрела на Аметиста и, ласково потрепав брата по волосам, стала убирать кухню. А вот, чтобы отмыться, стоило бы топить баню. Но это долго, проще было пойти на речку и искупаться там.

Мальчик, в каком-то искреннем порыве, подбежал к Аметисту, и с улыбкой протянул ему пирожок, приготовленный его сестрой ещё днём. Матвей как-то сразу принял парня, и совсем не боялся.

Аметисту нравился мальчишка, нравилась эта милая и добрая девушка. Он с каким-то смущением принялся жевать пирожок, потом тихо произнёс, обращаясь к Симе:

— Прости… проблем из-за меня… — И он опять покраснел.

— Да ну брось ты извиняться! — Девушка опять улыбнулась. — Это не страшно — рабочая обстановка. Однажды вот этот хитрюга свалил с полки крупы — пшено, греча и ячка рассыпались по всей кухне, тогда мне пришлось несколько дней их сортировать. А это так, мелочи. Муку я ещё перетру.

Аметист представил, как девушка перебирает крупы, и вздохнул — он бы просто подмёл, да выбросил — продуктами обделён он не был, в крайнем случае, воспользовался бы магией, а сидеть вот так, разбирать по крупинке…

— Какая ты терпеливая! — С удивлением произнёс парень. — Перетрёшь? А давай я помогу тебе сделать муку!

— Ну, если не сложно… Вдвоем быстрее будет! — И девушка достала полмешка пшена и ступки.

А к этому времени уже выпеклось печенье, Сима вынула противень из печи и выложила все в миску. Потом она вышла на улицу, отряхнулась и умылась, так же поступил и парень.

— Может, сначала попьем чаю, а потом сделаем муку?

Аметист положил на мешок руки, заглянул в него, небольшая вспышка света — и всё пшено превратилось в муку.

— И впрямь быстрее! — Улыбнулся парень, потом с наслаждением вдохнул аромат выпечки. — Да, от чая я не откажусь! — Он смотрел на удивлённую растерянную девушку, и хотелось смеяться, будто он такой же маленький, как Матвей.

Вечер пролетел так быстро, словно и не было его совсем. А за окнами налетели тучи, и разразилась самая настоящая гроза. Матвей нагло залез на колени к Аметисту и заснул прямо у него на руках.

…

Утро и вновь тренировка. В это утро, в следующее, и в следующее, день за днём, вновь и вновь — свет для Елисея, тьма — для Марии.

Аметиста самого весьма и весьма выматывали такие тренировки, но он чувствовал, как становился сильнее, крепла мускулатура, и даже во взгляде читалась сила и мощь.