Демонолог

Я сую пятидесятидолларовую банкноту сквозь отверстие в плексигласовом разделительном щитке, с лихвой покрывая девятидолларовую стоимость проезда. Вылезаю наружу и пробираюсь между бамперами к тротуару. Осматриваю улицу в обе стороны, не замечаю никакой полиции, после чего пускаюсь бегом.

Это тяжкий спринт на восток по 46-й улице до Парк-авеню. Люди на тротуаре вовремя отрываются от своих мобильников, чтобы отпрыгнуть в сторону и дать мне дорогу. Кто-то слегка удивлен («Хо-хо!») или чуть возмущен и выражается в манере, свойственной любому навидавшемуся видов ньюйоркцу («Мать твою так!»), остальные просто орут в приступе ярости («Ну-ка, поди сюда, засранец!»). Но никто не пытается остановить эту несущуюся стодевяностофунтовую массу, этого разъяренного небритого безумца – меня.

Не замедляя бега, я заворачиваю за угол и налетаю на медсестру, подталкивающую инвалидную коляску с пожилым мужчиной. Я чуть не сбиваю их с ног, и сестра визжит. Когда я пробегаю мимо, ее глаза, кажется, вспыхивают ярким блеском, как будто она прямо-таки весь день только и делала, что ожидала меня увидеть – с дико выпученными глазами, растрепанного, размахивающего руками.

Я не замедляю бега, пока не врываюсь в помещение вокзала. И только оказавшись внутри, я осознаю, что оставил бумажник в такси. Кредитные карты, удостоверение личности, все оставшиеся у меня наличные доллары. Теперь уже поздно бежать назад в надежде, что такси все еще стоит на том же месте. Да и неважно это теперь. Какой мне теперь прок от всего этого? Я вот-вот войду совсем в другое место. Туда, где деньги не имеют никакой цены. Где даже мое имя не имеет никакого смысла.

Вниз по ступеням, в главный зал вместе со всеми остальными, высматривающими выход к своему поезду или желающими сделать снимок на фоне гигантского флага – звезды и полосы свисают с потолка. Никто из толпящихся здесь людей не знает, что где-то среди них болтается древний дух, занимающий тело мертвеца. И что живой человек преодолел семь тысяч миль, чтобы с ним встретиться.

Я останавливаюсь возле киоска в центре зала, разворачиваюсь и первым делом оглядываю верхний этаж с его барами и ресторанами, высматриваю, не стоит ли там, у перил, дожидающийся меня Велиал. Но что именно я высматриваю? Какую форму он нынче принял? Я настороже, я жду повторения уже виденного. Нового появления Уилла Джангера или Тоби. Одной из старух Рейес. Тряпичной куклы. Но никого знакомого не видно, что среди живых, что среди мертвых.

Потом с внезапным приступом тошноты возникает мысль: «Я ошибся!»

Путеводные ниточки, улики и знаки оказались никакими не знаками; след, по которому я шел, всего лишь моя собственная выдумка. Демон, если он вообще был реальным, просто насмехался и радовался, наблюдая за моими бесконечными поисками, за этой круговой ездой по всему континенту. За человеком, во всех смыслах потерянным и заблудившимся в этом мире.

Это означает, что Тэсс для меня тоже потеряна.

Скоро сюда явится полиция. И найдет меня. Плачущего в толпе в зале вокзала, проклинающего свисающие с потолка звезды и полосы и того жестокого архитектора, который их туда навесил, словно приглашая всех живущих на Земле глядеть на эти узоры, которых изначально не существовало в природе.

Стало быть, прощай, надежда, а вместе с надеждой прощай, страх.

Он стоит под золотыми часами, на том самом месте, где всегда стояла О’Брайен, когда я приходил сюда на встречу с ней. Наблюдает за мной с выражением полного удовлетворения на лице, с таким выражением, которого у него никогда не было, пока он был жив.

Мой отец. Последняя шуточка Велиала.

Я подхожу к нему и ощущаю злобное торжество, так и исходящее от него – гнусный запах в воздухе, что вливается мне в легкие. Он не имеет привкуса, но тем не менее отвратителен. Однако выражение его лица остается все тем же. Маска родительской радости при виде сына после долгой разлуки. Так. Возвращение блудного сына.

– Ты даже представить себе не можешь, как долго я ждал появления кого-нибудь вроде тебя, – говорит мой отец своим собственным голосом, хотя его интонации, пусть безжизненно уплощенные и упрощенные, несомненно, принадлежат демону. – Другие подходили близко к решению проблемы, но у них никогда не хватало сил, чтобы выдержать все испытания. Но ты, Дэвид, явно человек необычных качеств, очень решительный и настойчивый. Настоящий, истинный ученик.

– Я не твой ученик, – говорю я, и мои слова едва слышны.

– А разве ты не откликнулся, когда тебя позвали? Разве ты не был свидетелем чудес? – Мой противник смотрит прямо вниз, на мой портфель. – Разве ты не стал обладателем нового евангелия?

Я не двигаюсь. Это борьба с наступающим затмением, попытка не потерять сознание. Темные точки, как тени, крутятся вокруг головы моего отца. Черная Корона.

– Давай это сюда, – говорит он.

Я неосознанно делаю шаг назад, подальше от его руки, теперь протянутой ко мне.