Демонолог

Я нырнул в теплый водоем и поплыл следом. Когда мы добрались до другого берега, она вышла на песок и легла на спину. Я последовал ее примеру. Солнце уже зашло и на небе зажглись первые звездочки. Мы смотрели в чистое вечернее небо, и Габриэлла вдруг нарушила тишину:

– А давай сегодня ночевать в капсулах? Я совсем-совсем не хочу отсюда уходить.

– Я не против, – обстановка и правда не располагала к тому, чтобы вернуться в серую квартиру.

– Скажи, а тебя в жизни по настоящему Андреем зовут?

Я задумался. Смысла оправдываться и скрывать дальше я не видел.

– Правда. Виллерион будет недоволен, когда узнает.

Габриэлла приподнялась на локте и посмотрела на меня чуть сверху:

– Он и тебе дал такое наставление?

– Да, и я не понимаю почему. Вот скажи, какое ты имеешь к нему отношение и откуда вообще узнала о нем.

Лицо Габриэллы стало серьезным:

– Прости, я не могу об этом говорить. Это слишком личное.

– Настолько, что ты не можешь мне довериться?

– Это странно прозвучит, но от этого зависит моя жизнь. – Она поправила мокрую прядь, но та снова прилипла к щеке.

– Тогда не говори, – я потянулся к ее лицу и убрал непослушные волосы, а затем легонько погладил по щеке и притянул к себе. Она легла рядом и положила мне голову на плечо.

– Мне так хорошо с тобой, если бы не это задание, осталась бы здесь навсегда, она легонько водила изящным пальчиком по моему животу, рисуя узоры. И, неожиданно, прильнула своими губами к моим.

Я почувствовал легкое возбуждение и провел ладонью по ее спине, нащупал застежку купальника. В голове тут же проснулись мои позабытые знакомые со светлой и темной стороны. Я уже приготовился к очередной внутренней борьбе, но к моему удивлению обе группировки одобрительно кивали головами и показывали большой палец вверх. Была ни была! Я щелкнул застежкой и потянул лямочки бюстгальтера. Передо мной обнажились аккуратные упругие полушария с твердыми розовыми кончиками. И в этот момент Габриэлла резко выпрямилась:

– Все, к черту все! Я хочу тебя видеть таким, какой ты есть! – щеки ее пылали, но взгляд был решительный.

– На счет три, вместе? – я задыхался от возбуждения.

– Да! Раз. Два. – Габриэлла заволновалась, а затем выдохнула, – Три! И исчезла.

Я последовал в редактор и сбросил все изменения. Затаив дыхание, вернулся на берег и открыл глаза...

Передо мной, прикрытая лишь узкой полоской трусиков, стояла ОНА. Девушка, о которой я мечтал, как о чем-то несбыточном. Ради которой решился на опасную игру. Полина...

– Я знала! Я догадывалась!, – она бросилась мне на шею и зарыдала, – Андрей, милый, ты не представляешь, что со мной было! Я... я.., – и она снова разразилась потоком слез. Я прижимал ее к себе и просто молчал, гладя по голове.

– Не отпущу, никуда! Обещай мне, что мы закончим, то что начали, – она вцепилась в мою спину пальчиками, – Эти ублюдки должны заплатить!

– Обещаю, солнце, ради тебя я все это и затеял. И уже не остановлюсь!

Она подняла свои небесные глаза, вытерла слезы и впилась в мои губы поцелуем. Я легонько опустил ее на песок, и стал целовать каждый миллиметр ее тела. Не в силах сдерживаться, избавил ее и себя от последнего препятствия, а затем мы слились в одно целое. И еще раз, и еще...

Мы не спали до самого рассвета, но чувствовали себя превосходно. Полина рассказала свою историю, с того момента, когда Чернецов-младший сообщил, что ее отец в опасности, и если она хочет, чтобы он жил, то должна делать все, что он скажет. И до момента, когда она нашла своего родного деда на другом конце земного шара.

Я слушал это, и кровь пульсировала в висках, а кулаки невольно сжимались. Теперь я твердо был уверен, что этих нелюдей нужно уничтожить, и чем быстрее, тем лучше.

Затем наступил мой черед, и я поведал о своих приключениях, о том как нашел подсказку в Обители ночи и познакомился с Виллерионом. Как сражался с гильдией Чернецова, о своем перевоплощении в девочку-гоблина. И про то, как мы с ее отцом сожгли гильдию. Закончил я рассказ на том, что Сергей Чернецов после этих событий попал в психушку. Услышав это лицо Полины посветлело:

– Конечно, неправильно желать людям зла, но я искренне счастлива, что этот урод страдает.

Я кивнул головой, осуждать девушку, которая пережила ужас из-за этого семейства было по меньшей мере глупо. А затем задал терзающий мою голову вопрос:

– Почему Виллерион не хотел, чтобы мы узнали друг от друге. Ведь он знал, как я к тебе отношусь?

– Я тоже думаю об этом, у папы должны были быть веские причины для этого. Обещаю, что когда мы вернемся – его ждет серьезный разговор. Но, – Полина перевела дух, – если бы он захотел, мы никогда бы не узнали друг о друге!

– Тоже верно. Оставим это на потом, я притянул к себе девушку и нежно поцеловал.

– М-м-м, – произнесла Полина сквозь поцелуй, – Ты хочешь здесь остаться еще на денек?

Я слегка отстранился:

– Хочу, но надо лететь. Чем быстрее мы все закончим, тем быстрее вернемся сюда. Только ты и я.

– Тогда в путь! – Полина вызвала дракошу и оседлала ее.

Я запрыгнул на К'ярда, и мы полетели на таинственную Хинеду.