Демонолога вызывали? Том 1

Бесенок молчал так долго, что я начал думать, что он испугался.

— Верни мне гримуар, грязная полукровка! — наконец завопил он и стал брыкаться во все стороны и хлопать небольшими рваными крыльями. — Или я сам тебя сожру со всем говном и потрохами.

Я ухмыльнулся уголками губ, подошел к Аиде и выхватил книгу из рук, пока она переключила внимание на Альфа.

Книга приятно лежала в руке, но… не отзывалась. Я ждал и надеялся на какой-либо отклик с ее стороны. Импульс энергии, приятное покалывание, легкий звоночек внутри моей головы.

Ничего этого не было.

Я стоял у окна и смотрел на книгу, вращая ее в руках. Снова зацепился глазами на замочке. Поднес к нему руку и тихо прошептал:

— Secreto.

Ничего. Замок не отщелкнулся и не раскрыл мне страниц с тайными знаниями.

— Дай сюда, — крякнул бес, взлезая мне на плечо, после чего перехватил книгу и по-обезьяньи спрыгнул на подоконник. Он выставил указательный палец, сунул ноготь в секрет замка, приставил ухо и стал вращать им в разные стороны.

— Так что это? — спросила Аида, стоя в нескольких шагах от меня и скрестив руки под грудью. — И почему так важно?

— Гримуар — важный атрибут для любого… — я запнулся, — сшивателя. Он является нашим проводником энергии из того мира в этот.

До уха донесся отчетливый звук щелчка.

— Готово!

Не дожидаясь меня, Альф распахнул книгу и стал жадно листать страницы и трогать их лапами.

Я взял за одну из сторон и снова вытянул книгу из лап демона. В этот раз другого.

Глаза бегали по знакомым заклятиям, вспыхивая картинками перед глазами — воспоминания о старых практиках и опытах. На поверку две трети заклинаний никуда не годились или были настолько редкими, что демонолог мог его использовать один раз за свою короткую жизнь.

Примерно на половине книги все и заканчивалось.

Я тяжело вздохнул. Пролистал до конца. Потом с конца до начала. Ничего. Ни магических эманаций, ни покалываний. Пусто. А пусто потому, что она…

— Недописанная, — сказал я и бросил ее на подоконник.

— КАК⁈ — Альф подскочил к книге и стал листать ее туда-сюда. Он высекал искры над пустыми страницами, бормотал что-то на своем родном наречии. Но ничего не помогало. Вернее будет сказать: книга никак не реагировала. Она была просто книгой с кучей формул.

Складывалось ощущение, что это либо заготовка, либо чья-то попытка восстановить оригинал и испытать его работоспособность. Отчаянный труд человека, который хотел повторить шедевр демонологического мастерства.

Я взял дневник Александра Ивановича, снова раскрыл его на первой странице и положил рядом с гримуаром. Почерковедческой наукой никогда не интересовался, но даже невооруженным глазом было видно, кто автор этого монументального незавершенного труда.

— Что ж ты, папенька, — я скрипнул зубами, прикрыл глаза и помассировал переносицу. Продолжал монолог не стал. Дурная и бессмысленная трата времени.

— Марк, — вдруг обратился ко мне бесенок. — Мы можем ее дописать ведь.

Я скривил кислую мину только от самого предложения.

— Она должна быть идеальной, ты понимаешь?

— Да. Но мы можем. Ты помнишь все же заклятия, верно?

— Допустим. Отдельные может с трудом буду вспоминать.

— Я помогу, — выпалил Альф. — Мы точно сможем.

— Одно неверное движение рукой, все на смарку, понимаешь? Переписывать с нуля я ее не буду. Уж лучше выдирать энергию из демонов через кровь и боль.

Аида тем временем ловко просочилась между нами и вытянула недо-гримуар и стала его листать, бегая глазами по строчкам. Читала она с умным, задумчивым видом, но по тому, как хмурились ее брови, морщился лоб, было понятно — притворяется. Может, кого-то из обывателей она бы обманула, но не опытного мастера.

— Не трудись, — сказал я и взял из ее рук книгу, — все равно ведь ни слова не понимаешь.

Аида вскинулась. Сейчас моя прямота явно не пришлась ей по душе. Хотя души-то у нее как раз уже и не было.

— С чего это ты так решил? — спросила она, подбоченившись.

Я смерил полудемоншу пристальным взглядом и ткнул пальцем в самый низ страницы.

— Читай. Только вслух, как стихи в школе.

Глаза Аиды округлились.

— Где?

На самом деле произносить хоть что-то из гримуара без необходимости не рекомендуется. Но мне на глаза как раз попался подходящий фрагмент — когда отец делал эту запись, разум уже начал покидать его, поэтому текст получился связный, но не имеющий силы. Полнейшая околесица, зато совершенно безвредная. То, что нужно.

— Ab…abraksas, — неуверенно начала Аида. — Abraksas… ipsus… norum.

— Хорошо, — похвалил я, — продолжай.

Она напряглась. По виску, обрамленному яркими прядями, поползла капелька пота.

— Ma…malekit… tempura.

— Темпура! — обрадовался Альф, — это я люблю. Она так приятно хрустит! Будь моя воля, я бы всю еду в кипящее масло обмакивал!

— Еще бы, — усмехнулся я, — все-таки родная для тебя стихия. Домашняя.

— Költen… — бубнила Аида, — Költenburh… дьявол тебя раздери, költenburh…

Я сохранял непроницаемую мину на лице, хотя на самом деле был немало удивлен. Неподготовленный разум сломался бы уже на первом слоге. А упорству ее могли бы позавидовать многие мои коллеги из прошлой жизни.