Демонолога вызывали? Том 1

— Осторожнее! Вам жить надоело, что ли? — крикнул я, высунувшись из окна.

Однако и тот, и другой мои слова проигнорировали. Мужик в колпаке схватил беглеца за плечо и от души съездил ему по макушке. Тот коротко вскрикнул и почему-то изо всех сил вцепился в шапку.

— Вот тебе, сукин сын! — ревел мужик, — мать паскуда, и отродье у нее такое же! Клейма на вас ставить негде, твари!

Паренек уже бросил сопротивляться и терпел побои. Только за шляпу продолжал держаться обеими руками, как за зеницу ока.

Я открыл один из сундуков и вытянул оттуда пригоршню монет на всякий пожарный случай. Убрал их в карман и выбрался из мотокареты.

— Что происходит? — задал я вопрос, обращаясь к мужчине. — Бить беззащитного — это последняя подлость.

Мужик утер лоб и брезгливо вытер руки о фартук.

— Подлость? А чужой товар из-под носа воровать — не подлость, по-твоему, малец? Этого волчонка не просто бить, а пристрелить надо прилюдно, чтоб другим неповадно было! Иди своей дорогой, не лезь не в свое дело!

— Мало того, что распускаете руки, так еще и бросаетесь обвинениями. Я бы на вашем месте не тыкал собеседнику, не узнав прежде, кто он такой. — заявил я. — Манеры — лицо мужчины.

— Это с тобой мне церемониться, что ли? — вызверился торгаш, — Дворяне в рванине по улицам не ходят! Откуда мне знать, вдруг ты с этим выродком за компанию?

— А ты поверь на слово, — веско сказал я.

Я смотрел на него прямо, не моргая. Ни один мускул не дрогнул на лице. Уверенность, что он не осмелится даже руку на меня поднять была нерушимой. А если осмелится — сломаю. Да, мой внешний вид сейчас не в лучшем состоянии, но это не дает права какому-то хлеборобу мне тыкать и хамить.

Как и все любители наехать на слабого, торговец оказался трусом. Он потупился и уставился на дорогу, вдоль которой шли прохожие. Паренек тоже стоял молча. Только утирал ссадину на лбу, из которой сочилась струйка крови.

— Рассказывайте, в чем дело, — потребовал я. Приходилось повышать голос из-за гама на улице, от чего он звенел сталью.

— Что…что… — проворчал торговец. — все ясно как день. Я только лоток расставил, как этот…

Он ткнул пальцем в паренька.

— … подскочил, схватил с прилавка три ковриги и ну тикать! Я и побежал за ним, думаю, вот догоню и вломлю по первое число!

— Это правда? — спросил я, глядя на пацана.

Сходство с волчонком и правда имелось; на меня смотрели усталые и затравленные глаза. Взгляд человека, который уже ни на что особо не надеется.

— Ты действительно украл у него хлеб? — спросил я твердо.

Молчок. Только взгляд стал жестче.

— Вот погоди, ублюдок, — обозлился торгаш, — сейчас позову кого надо, так тебе быстро язык развяжут!

Я поднял ладонь.

— Угомонись, — сказал я торговцу. — А ты сними шапку. Сейчас же.

Он понял, что я не шучу. Взялся за края и снял ее с макушки. Внутри действительно нашлись три ковриги и сдобная булка.

— Ага! — заорал торговец, — я же говорю, что он украл! Ну все, сучонок, готовься, теперь уж отведаешь баланды!

— И Крудо украдет снова! — выкрикнул паренек. Голос его звучал зло и отчаянно, с вызовом, — не у тебя, жирный урод, так у кого-то еще! Крудо сказал, что добудет хлеб и он его добудет, черт подери!

Я хмыкнул. Почему-то казалось, что с учетом местных… особенностей люди постараются пореже упоминать обитателей ада. Те очень любят являться на зов. Особенно, если зовет пища.

Чтобы призвать этих двоих к порядку, мне пришлось постараться, но в конце концов я добился связного рассказа. История оказалась проста как два медных гроша — семья Крудо действительно бедствовала, отца парень никогда не знал, тот просто наплодил потомство и благополучно ушел в закат.

Мать работала на угольной шахте Донни, но недавно слегла с болезнью легких. Разумеется, с работы ее сразу же уволили, и семейство осталось без средств к существованию. Крудо попробовал добывать деньги честным путем, торговал спичками на улице, пытался показывать фокусы, но получал только равнодушие от прохожих и тычки от конкурентов. В итоге и решился на воровство

— Крудо много не надо, — сказал он под конец, — но мать и сестры должны есть. Если Крудо не принесет хлеба в дом, какой он мужик тогда? Хреновый.

Я вздохнул. По-настоящему хреновым тут выглядел разве что Донни. Потому что Крудо не врал.

— Значит, так, — сказал я после кратких раздумий. Ты, лоточник…

— Я не лоточник, — обиделся мужик, — у меня свой ларек.

— Хоть расписной вагончик на колесах, — оборвал его я. — Начиная с этой минуты ты будешь отпускать Крудо и его семье хлеб, булки, калачи и все остальное в том объеме, в котором потребуется. Все твои расходы на это будут покрыты из казны рода Митасовых. Понял?

Он ошарашенно кивнул. Я достал из кармана две монеты и протянул их ларечнику. Его глаза тут же округлились и сами стали похожи на монеты. Он пощупал их, повертел в руках и даже, никого не стесняясь, попробовал на зуб.

— Нет Митасовых! — ответил он, прижимая монеты к груди. — Давно уж нет! Как и спасения от чертей нам не видать толком с тех пор.

Я изогнул губы в кривой усмешке.