Демонология по Волкову. Дилогия (СИ)

Софи подскочила к Людмиле, стараясь не думать о том, что видит и что делает, и швырнула в нее землю. Хохот старухи резко оборвался. Секунду в комнате стояла страшная, мертвая тишина, нарушаемая лишь чуть истеричным чтением непонятных слов священником, а потом старуха вдруг прижала ладони к ушам и закричала. Крик был таким сильным, что, должно быть, его услышало полгорода, не говоря уже о ближайших домах. Сильным, но недолгим. Несколько секунд спустя старуха потеряла сознание и упала на пол, больше не шевелясь. Перестала корчиться рядом и Алиса, но Софи с ужасом поняла, что вдохнуть ей так и не удалось.

Отец Димитрий продолжал читать молитву, зная, что останавливаться, не закончив, опасно. Даже если кажется, что демон повержен, это не так. Он был опытным экзорцистом, он давно научился не доверять демонам, не обманываться их слабостью. Надо закончить, надо дочитать до конца, даже если мир вокруг рушится.

Но мир не рушился. Мир замер в полной тишине, и в этой тишине Софи отчетливо понимала, что Алиса не дышит.

Рядом послышался какой-то шорох, и краем глаза Софи увидела, что Леон пришел в себя. С трудом приподнялся на одной руке, обвел взглядом комнату и, увидев Алису, пополз к ней. Сел рядом, перевернул лицом вниз, обхватил ее одной рукой за плечи, второй за лоб, приподнял голову над полом.

— На нее, теперь на нее! — подсказал отец Димитрий, на секунду прервав чтение.

Софи непонимающе посмотрела на него.

— Ну же, Софи! — выдохнул рядом Леон, и тогда она поняла, что от нее требуется.

С ужасом посмотрела на свою руку, в которой не осталось земли. Предупреждать же надо, что придется разделить землю на двоих! Софи подскочила к Алисе, с силой принялась бить одной рукой по ладони другой, стряхивая последние крошки. Черная пыль посыпалась сверху на Алису, но этого было мало. Слишком мало!

— Давай, давай, — сквозь зубы приговаривал Леон, едва заметно потряхивая Алису за плечи. — Борись, ты сможешь. Давай…

И лишь полминуты спустя это подействовало. Алиса резко вдохнула, закашлялась. Уперлась ладонями в пол, приподнимаясь, и вместе с кашлем из ее рта полилась отвратительная черная жидкость.

Значит, успела нахлебаться тьмы. Софи раньше такого не видела, но Влад как-то в подробностях рассказывал. Поэтому Леон и не любит, когда на отчитке присутствуют посторонние. Особенно такие, как Алиса: восприимчивые. Идеальные вместилища для тьмы. Почти такие, как сам Леон. Только Леон умеет защищаться, а если и наглотается, то знает, как избавиться.

Последняя черная жидкость вылилась изо рта Алисы, впиталась в пол, исчезая. Алиса снова глубоко вдохнула и отключилась, обмякла в руках Леона, но теперь уже дышала. Леон осторожно положил ее голову на пол, ошалело огляделся и с трудом произнес:

— Заканчивайте тут и везите нас домой.

После этого лег рядом с Алисой и закрыл глаза.

Отец Димитрий, все еще возбужденный произошедшим, сказал:

— Софи, заберите девочку, она не пострадала. И ждите в машине, я закончу.

Катя как раз начала шевелиться. Софи поспешила к ней, помогла подняться и, пока девочка не огляделась вокруг и не начала задавать вопросы, вывела ее из дома. Теперь следовало позвонить Владу, одна она здесь не справится. От осознания того, что она едва не натворила, руки дрожали, а тошнота к горлу подкатывала такая сильная, что ей с трудом удавалось сглатывать мерзкий ком.

* * *

Последнее, что Алиса запомнила четко, — это чернота, расползающаяся прямо над ней, и звук двигателя автомобиля, на котором сбегал с неудавшегося обряда экзорцизма отец Димитрий. И ее собственная мысль о том, что это конец. Но нет, предстоящая смерть ее не напугала. Вместо этого она отстраненно подумала, что денег, выплаченных по контракту, матери хватит не только на новую коляску для Дианы, но и на ремонт в квартире, который там уже давно нужен.

А потом тьма ринулась на нее, и больше Алиса ничего не запомнила. Что было бы, конечно, вполне объяснимо, если бы она умерла, но она каким-то чудом выжила. Потому что, придя в себя, почувствовала такую слабость, будто из ее тела вынули не только все кости, но и мышцы. Осталась только кожа и мозги, чтобы думать и понимать всю бесперспективность ее нынешнего положения.

Она медленно открыла глаза, огляделась, насколько это было возможно, не поворачивая голову. Рассмотреть ничего не смогла, потому что в глаза бил слишком яркий свет, от которого хотелось зажмуриться. Перед ней был светло-голубой потолок и такие же стены, из чего Алиса сделала вывод, что она в больнице. Обычной или в Волчьем логове — понять было сложно. Да и не хотелось, сил не было.

В следующий раз она пришла в себя, когда ее кто-то позвал. Голос казался далеким, но Алиса явственно слышала свое имя. Как будто она была глубоко под водой, а кто-то стоял на берегу и звал ее. Она и хотела бы не всплывать, но не могла ослушаться голоса, поэтому оттолкнулась от дна и медленно поплыла на свет.