Демонология Сангомара. Искра войны

Дигоро, почесав лысеющую макушку, тоже покинул свою нагретую постель и встал рядом с напарником. Однако увидев, как тот на его глазах упаковывает большой флакон с противоядием от ала-убу в свою сумку, сонливое спокойствие спорхнуло с его лица. Он обнажил зубы и стал требовать:

– Маленький себе возьми, а этот – мне!

Юлиан мотнул головой и успел отодвинуть руку в сторону перед тем, как Дигоро вырвал из нее большой флакон.

– Пусть будет у меня, – спокойно сказал он.

– Отдай, говорю! – низкий Дигоро вздернул голову и рассмотрел нависающего над ним высокого напарника. И снова оскалился. – Гаар тебя накажет за твое неуважение к старшим!

– Да какая тебе разница, у кого будет флакон больше?

– Ты забываешься! Ты – мой помощник, а не наоборот! Большой флакон должен быть у меня!

– Отнюдь. Достопочтенный Ралмантон не обозначал такого статуса.

Габелий, который проснулся раньше положенного из-за спора соседей, уже устало протягивал ноги в холодные тапочки. В его глазах стоял упрек.

– Ох, ну что за народ такой, эти вампиры. Лишь бы погрызться меж собой, – сетовал он и тянул руки к декокту. – Дигоро, Юлиан! Да ну будьте умнее, именем всех богов, уступите уже кто-нибудь. Ну как дети малые…

Однако Юлиан не уступал и качал головой, а Дигоро рычал на него и в яростной беспомощности наблюдал, как большой флакон с ала-убу все-таки перекочевал в суму. В конце концов, он плюнул на пол, помял ладони и в немой истерике ушел к кровати, где стал одеваться. Юлиан победно улыбнулся – ему нравилось подтрунивать над вредным стариком.

– Откуда в вас, демонических созданьях, столько энергии? – пожаловался Габелий, натягивая шерстяные чулки. – Воистину, отец ваш Гаар вдохнул в вас силу. Не то, что в нас. Но поумерьте свой пыл, друзья. Скоро праздники, опять достопочтенный Ралмантон натрет мозоли, – натянув теплое платье на внушительное пузо, Габелий поправил бороду и печально добавил. – И мы натрем. Ох уж денек сегодня нас ждет, будем, как маги-неофиты скакать…

* * *

А поскакать по этажам действительно пришлось. Множество раз Илла Ралмантон прошелся под кроной корявого платана, который тянулся к потолку Ратуши. Вслед за ним ходила гурьбой и вся его прислуга: длинноногий и энергичный Юлиан, пышнотелый и вытирающий пот Габелий, язвительный Дигоро, два молчаливых охранника, Латхус и Тамар, и камердинер с лекарем Викрием.

Уже к обеду маг, страдающий от безмерной тяги к выпечке, плаксиво поглядывал на своих неутомимых соседей по комнате. Он хотел получить хоть какую-то моральную поддержку. И Юлиан ее выказывал. Он улыбался и хлопал его по плечу, ибо к интеллигентному соседу по комнате уже привык. Дигоро же в ответ на жалобы Габелия лишь тихо фыркал в духе, мол, нечего жаловаться, если прикладываешься ночью под одеялом к булкам.

То, что во дворце намечаются интересные события, стало известно уже ближе к вечеру, когда Габелий стал похож на выжатую половую тряпку. Стоя в кабинете канцелярии, Юлиан как раз проверял на яды прибывшие из провинций послания и передавал их советнику, а сам же смотрел в коридор. Там живым потоком текла толпа. Нашел в себе силы посмотреть в ту сторону и Габелий, устало развалившийся на стуле одного из писарей.

– Куда это они? – спросил он, и по его набрякшими веками зажглась искра любознательности. Ничто так не придавало магу сил, как новый повод потереть языками.

Сбоку возник писарь Хроний, каладрий. Он недовольно взглянул на занявшего его стул мага, но препираться по этому поводу не стал.

– Придворные, от малого до крупного чина, занимаются обсуждением деталей церемонии в честь празднества Гаара в зале, – каркнул он. – Королевская чета решила внести некоторые изменения в процесс празднества и шествия по городу. Возможно, изменения носят кардинальный характер, а возможно, и нет.

В ответ на это маг лишь небрежно отмахнулся от занудного, как и все прочие вороны, Хрония. Не любил он этих воронов за неумение говорить по душам, очень не любил. Продолжая глядеть в коридор, он устало растекся по креслу, готовый отдыхать дальше.

Но тут Илла отложил один из ответов в провинцию Хорсайи, славящуюся урожаями пшена, прошелся по нему печатью и поднялся. За ним поднялась и вся свита. Едва сдержав изможденный стон, поднялся и бедняга Габелий, которому бы стоило подумать над сокращением в своем рационе пышных булок. Однако вместо этого он подумал прежде всего о том, как несправедлив этот жестокий мир.

Со своей свитой Илла Ралмантон ступил в толпу, которая волнами отхлынула от него, и шествовал вместе со всеми к Ратуше. Там в церемониальных залах собиралась толпа, которая о чем-то тревожно перешептывалась. Она колыхалась, как марево – все толкались локтями, чтобы встать поближе, выясняли, кому по статусу положено быть впереди, а кому – подальше. Явились по большей части вампиры; шелестели накидки веномансеров, алхимиков, управляющих, помощников и камердинеров. Людей и нелюдей было немного, да и те, кто стояли тут, были скорее праздными зеваками.

Юлиан догадался, что к грядущему празднику вампиров выбирают Вестника Гаара.