Демонология Сангомара. Хозяева Севера

– Тебя должны были уведомить о приезде графа. С месяц этой тропой высылали гонца. Нам нужны еда и крыша над головой!

– Ох, господин! – воскликнул старик и упал на колени. – Гонец-то был, но у нас не хватит комнат на постоялом дворе, чтобы вместить вас всех!

– Сколько комнат на постоялом дворе? – спросил рыцарь.

– Четыре, махонькие, без очага… В каждой по кровати да место под лежак.

Пока сэр Рэй прикидывал, куда кого разместить, вперед выехал Филипп.

– Подготовьте все, – коротко приказал граф. – Гвардейцам пусть дадут приют поселяне.

Работники увели лошадей на задворки постоялого двора, где под большим навесом накормили и почистили. Люд, чистый, аккуратный, несмотря на нищету, все не расходился и пялился. Юные местные прелестницы стреляли глазками в гвардейцев, выцепляли из них самых статных и улыбались им с особенной теплотой. Пока все распределялись по домам, чтобы выспаться, граф Тастемара давал указания:

– В одной комнате будем я и Леонард, – перечислял он, – в другой – Йева и Эметта, в третьей – Чукк и Грон, а в четвертой – вы, сэр Рэй, и Уильям.

– Кхм, отец, может, я с Эметтой в одной комнате? Как в Ферранте, – тут же предложил Леонард, который потерял всякую надежду уединиться со своей любовницей.

– Нет, – холодно отрезал граф.

– Почему же? – возразил сын, непонимающе пялясь на него.

Удивленный сэр Рэй, замерев у порога, исподтишка наблюдал за этими проявлениями аристократической изнеженности.

– Потому что это поход, а не забег в бордель. – Филипп развернулся и направился на постоялый двор, чем спугнул капитана.

Когда он отошел весьма далеко, Леонард сжал затвердевшие от злости губы и в сердцах сплюнул. На его несчастье, это услышал граф. Уже на пороге он обернулся и обратился к стоящему неподалеку старику вождю:

– Моему сыну – лежанку в самой захудалой лачуге!

– Отец! Но, – вмешался Лео, – что ты такое говоришь?! Я не буду спать, как простолюдин, в доме крестьян. Хорошо, я согласен с твоим распределением на постоялом дворе!

– Это ты мне делаешь одолжение? – Улыбнувшись, Филипп поднял брови.

– Не будь так жесток со мной, отец!

– Я все сказал.

С этими словами граф исчез в проеме. Лео остался на улице под затянутым тучами небом, и на его челюсти заходили желваки. К нему пугливо подошел невысокий старичок Ормут, который крайне почтительно, видя дурной настрой, предложил проследовать за ним. В жалкой лачуге, куда его определили, графский сын согнал все приютившее его семейство в хлев, а сам устроился в одиночестве на нескольких положенных друг на дружку лежанках.

Смеркалось. Ветер поутих, свинцовые облака остановили свой бег, замерли прямо над Малым Уплишем – и снова пошел измучивший всех дождь. Впрочем, в этот раз весь отряд спал под крышей, радуясь теплу и сухости. Сидя в крохотной комнатушке постоялого двора, Йева фон де Тастемара глядела на закрытые ставни такого же крохотного окошка и думала о чем-то своем.

– Чем вам еще послужить, моя госпожа? – спросила служанка Эметта.

– Займись каштановым платьем, – рассеянно сказала графская дочь. – Простирни его – оно на подоле сильно измазалось… Просуши у очага на первом этаже, в таверне. – Она вздохнула. – Ах, как хорошо, что ты не пошла к реке вчера вечером…

– И не говорите, госпожа. Ямес уберег! – закивала Эметта.

Йева еще раз с тоской оглядела захудалую узкую комнату, обстановка которой состояла лишь из одной кровати да лежанки. За дверью, из другого конца коридора, послышались гулкие шаги и голоса.

– Вы не боитесь дождя, сэр Рэй? – спрашивал из-за глиняной стены голос Уильяма.

– Надо же, как вы трепетно печетесь обо мне! Или боитесь шлепков мечом по заднице? – хохотал капитан.

– Погодите-погодите. Вот я подучусь – и тогда вы поплатитесь за свои слова, – шутливо отвечал Уильям.

– Поплачусь? Я?! Ха-ха! – восклицал сэр Рэй, который забыл, что за соседними стенами находится графская семья, а сами стены – что пергамент. – Если сможете сегодня хоть раз задеть меня мечом в схватке, я готов выложить свое сезонное жалованье!

– Ну это уж слишком… Вы крайне азартны, сэр Рэй… – смутился голос Уильяма. – Мне нечего дать взамен, если я проиграю в этом споре.

Эти двое шумно остановились прямо за дверью Йевы.

– Азартен? О да! – ответил рыцарь. – Раз уж хотите, чтобы спор был честным, предлагаю, значит, такие условия… Если сможете коснуться хотя бы кончиком меча моего тела в спарринге, то я даю вам свое сезонное жалованье. А если не сможете, то будете драить и седлать моего Тарантона весь путь в Йефасу и обратно.

– Седлать? Это я могу…

– Хотя нет. – За стенами одумались, и по постоялому двору разнесся мужской глубокий смех. – Седлать все-таки лучше буду я сам. Не хочу любоваться пейзажами из-под брюха коня! Ну что, по рукам?!

Послышалось звучное рукопожатие, а затем и предовольный голос капитана:

– Пойдемте, я вам расскажу, как правильно чистить моего коня… А то Тарантон с характером.

И два проникшихся взаимной симпатией спорщика хохоча удалились. Прочие же постояльцы, ставшие невольными слушателями столь комичной беседы, заулыбались.