Демонология Сангомара. Хозяева Севера

– Рад знакомству! – ответил Уильям, недоверчиво косясь. – Вы и правда целитель?

– И целитель тоже.

– Пацель, мы поедем через Север, – сообщила Мариэльд. – Я пообещала Юлиану, что ты поможешь его матери в Офурте встать на ноги.

На это Пацель только благодушно склонил голову, принимая высказанную волю за приказ. Мариэльд медленно повернула на север, а следом за ней тронулись в путь и все остальные. Накинув капюшоны, все поехали по укрытому снегом тракту. Впереди скакала Мариэльд, наравне с ней Пацель по правую руку, по левую – Уильям, а сзади на некотором расстоянии держалась свита.

Сэр Рэй похлопывал Тарантона, который был готов пуститься за любимым хозяином в любой момент, и опасливо поглядывал на южанина в странных одеждах. А еще постоянно озирался в надежде увидеть Филиппа со своей семьей, который вот-вот, как казалось капитану, должен появиться на горизонте. Рыцарь хотел догнать Уильяма и обо всем расспросить, но господина все не было. Сэр Рэй и предположить не мог, что тот задержится в Молчаливом замке еще на пару дней.

* * *

Как заметил Уильям, отношения в отряде Мариэльд были совсем иными, нежели у графа Тастемара. Слуги побаивались своей хозяйки и преклонялись перед ней, ловя каждый взгляд, каждое слово, чтобы вовремя исполнить любой ее каприз. С опаской и глубочайшим уважением они поглядывали и на ее сына.

– Уважаемый Пацель, – спросил Уильям чуть погодя. – А вы точно сможете излечить зимнюю аспею?

– Думаешь, Мари тебя обманывает? – мягко улыбнулся целитель.

– Нет, что вы… Но я читал в книгах, во всех, что касались лекарского искусства, о том, что аспея не лечится.

– Южные лекари с этими книгами не согласятся, – усмехнулся целитель. – На Юге почти любая болезнь лечится золотом.

– Совсем любая? – искренне изумился Уильям.

– Разве что кроме смерти… Но и мертвых можно ненадолго… оживлять… скажем так. – По губам Пацеля змеей скользнула улыбка.

Лицо Уильяма вытянулось от этих слов, и он уставился в упор на едущего рядом южанина.

– Они как вендиго становятся? – спросил он с придыханием, вспоминая сказки.

– Нет. Вендиго – это миф, причем совершенно пустой в своем корне. После смерти человек не способен стать сам по себе плотоядным сгнившим трупом. Только если его тело нарочно проклянут… Но столько ресурсов тратить на мертвеца просто так… хм-хм… равносильно глупости, – сморщился Пацель.

– Просто при мне лечили раны и оживляли.

– И долго был мертв этот человек… вампир? Кто? – поинтересовался Пацель.

– Пару минут. И это был вампир.

– А, это совсем другая категория, юноша! Залечить раны и запустить сердце, если смерть произошла несколько минут назад, намного проще, чем заставить ходить и действовать истлевший труп. Потому что в трупе, который лежит совсем недолго, еще теплится душа, понимаешь? Да и зачем трупу питаться плотью, если он уже мертв и разлагается? Не думал об этом? – Лекарь насмешливо вздернул бровь, поплотнее закутался в теплый плащ, зашнуровав его черными завязками, и нахохлился.

– Нет… Извините…

– Ничего страшного. Любознательность – это хорошо, но только в меру.

– Юлиан, кажется, подумывал стать помощником лекаря по возвращении в Брасо-Дэнто, – мягко заметила Мариэльд, следуя рядом. – Поэтому и интересуется вопросами целительства.

– А, хм, вот оно как… Я не рекомендую заниматься целительством вампирам.

– Но почему? – спросил Уильям.

– Слишком много тонкостей… Долго объяснять. Но если у тебя есть непреодолимое желание все-таки чем-то занять себя, не бесплодным умствованием, то можешь начать с изучения веномансии. В этой сфере вампиры объективно показывают себя лучше прочих, – деловито объяснил Пацель.

Похожие на заметенные сугробы всадники растянулись вереницей по тракту. Стены Йефасы остались далеко позади. Чуть погодя отряд добрался до очередного распутья, где свернул не на северо-восток, а на северо-запад. Пока дорога вела на заснеженный Север, Уилл успел выяснить по коротким разговорам имена слуг. Сероглазую миловидную девчушку, которая заботилась о нем, звали Фийя. У нее были собранные в одну четыре тоненькие косички, круглое, как луна, лицо и забавный нос камешком. Ее сестру, с удивительно схожими чертами, такую же сероглазую, но, видимо, чуть постарше и слегка выше ростом, звали Ада.

Мужчину-слугу звали Кьенс. Самый возрастной из всех, высокий, тощий до безобразия, он оставался странно молчаливым. Если сестры между собой хотя бы изредка переговаривались, то Кьенс за день пути не произнес ни слова, только кивал или мотал головой, соглашаясь или нет со сказанным.

Цирюльник Пайот тоже оказался весьма молчаливым и к тому же напыщенным и тщеславным. Похоже, он искренне считал, что на голову выше обычных слуг, и от этого не снисходил до общения с ними.

Шесть сопровождавших воинов выглядели одинаково молодыми, в чем-то походили друг на друга. Будь они разного возраста, Уилл бы счел их за братьев. И так же, как и Кьенс, эти вампиры были немногословны, пока не обнаружилось, что они разговаривают на неизвестном языке.

Уильям ехал, размышлял о своем будущем.