Демоновы присказки

Он что, его еще и лечить собирается? Или для допроса с пристрастием? После всего произошедшего второе мне как-то ближе. Просто по отношению к этому индивиду во мне просыпается какая-то особая кровожадность.

Оказались, как ни странно, не в нижних ярусах АДа, а в Белетовом замке. Ракшаса вместе со свитой, из ниоткуда появившийся, слуга-бес повел в их временные комнаты. Да-да, эти синерожие ломанулись в дедов портал за своим предводителем, как цыплята за наседкой, квохча, чирикая и требуя связаться с их Старшими (неким аналогом государственного-управленческого органа у них).

Я же пошла в нашу спальню. Пора глянуть правде в лицо — то есть посмотреть на себя в зеркало.

Твою ж… мать мою… ведьму! Теперь понимаю выражение фразы «ужасно красива». Такую увидишь при свете дня — заикой станешь, а ночью встретишь — до утра не доживешь, с жизнью распрощаешься.

Выросла головы на полторы — каланча, не иначе! Черные с золотистым оттенком рога еще больше прибавляли роста. Волосы расплелись и приобрели ярко-красные и темно-синие прядки, что смешались с моими обычными волосами. Да уж, мечта ракшаса, а не расцветочка!

Морда… про морду вообще говорить не хочу. Черты лица заострились, приобрели хищное выражение, радужка приобрела стойкий кошаче-золотистый цвет. Зрачок вытянулся. Кожа всего тела потемнела, так что я теперь больше смахивала на шоколадку… темную… семидесятидвухпроцентную, почти горькую… с небольшим синеватым отливом. Жуть, в общем.

Изо рта выпирают небольшие (хоть на этом спасибо!) клычки. Остальные зубы заострились и просто-таки сверкали белизной на фоне темной кожи — ну просто, мечта любого стоматолога! Чувствую, теперь, как и оборотни, смогу игнорировать любого зубного врача и при каждой смене образа, обновляя в процессе трансформации свои жевалки.

На ногах… копыта, мда. С легкой синевой, в чем-то даже изящные, но достаточно сильные, чтобы выбить дух у провинившихся. Хвостик, мой милый хвостик, оброс плотной чешуей как гибким панцирем и твердыми, острыми иголками, скрывшимися в пушистом кончике.

Одежда после трансформации превратилась в порванное тряпье, держащееся на честном слове и некоторых стратегических местах. Решив, что уже точно хуже не будет, принялась все с себя стягивать, чтобы получше рассмотреть вторую ипостась со всех сторон и во всей красе, так сказать. Вдруг я еще чего-то не знаю!

Разделать. Осмотрела. Никаких тату, неучтенной лишней, ранее не обнаруженной, чешуйчатости и непонятных знаков не обнаружила. Только я, с рогами, копытами, когтистыми руками и чешуйчатым хвостом.

И как мне от всего это добра избавляться? В смысле, как вернуть себе прежний вид?

Рядом, за моей спиной показался Белет. В полной трансформации. Такой огромный, волшебный. Такой притягательный. Обнял за плечи, погладил легонько по оголенной коже, посылая разряды ярких вспышек по всему телу. Сердце сладко трепыхнулось, замерло и вновь забилось учащенно.

— Ты такая красивая, — он издевается? — и не спорь, ты даже сама не осознаешь насколько стала красивее… и притягательнее для любого демона, не имеющего с тобой кровного родства. Я теперь еще больше ревновать буду.

Куда уж больше?! Эй, ты что делаешь, изверг, а?! Мне же сейчас к родственникам спускаться! А как же помыться-переодеться?!

Его рука, переместившись вперед, немного задержалась на тяжелых холмиках грудей, прижав их, поласкав, и все ниже спускалась, скользя по животу, едва ощутимо лаская кожу… По телу прошла волна дрожи. Внутри пылал горячий ком, желая вырваться наружу, заставляя не бездействовать, а подчиниться инстинкту, заставить этого мужчину избавить от томления внизу живота… Дыхание уже давно стало тяжелым. Тело воском плавилось в его руках, требуя большего и… И ничего! Вот совсем! Полное бездействие! Вместо этого…

— Открой глаза, милая, — распахнув от негодования, широко глаза посмотрела все в то же зеркало, напротив которого стояла наша пара, — слушай внимательно и смотри, следующая будешь ты. Сосредоточься на своем втором облике, закрепи картинку перед внутренним взором и постепенно отпускай собственную ауру на перестройку тела…

Пока он пояснял и рассказывал, я широко открытыми глазами наблюдала, как вокруг него на миг собирается темный кокон, опадает искрами и… показывается, привычный взгляду, облик.

— Теперь ты. Я подстрахую.

Легко сказать. Как бы это еще сделать? Ладно, как он там говорил «сосредоточься на образе»? Попробуем.

Все так же, не разрывая зрительного контакта через зеркало с ним, представляла, какой была еще совсем недавно. Сама не поняла, когда настолько погрузилась в собственные мысли. Из власти гипнотического взгляда вырвала небольшая вспышка ауры, засеченная на периферии.