Демонстрация силы

Адмирал Маккормик доедал томатный суп в столовой, когда дежурный доложил ему о звонке генерала Пейса. Наскоро отерев губы салфеткой, Маккормик прихватил со стола пластиковый стакан с кофе и поспешил за лейтенантом. Стояла страшная жара. Адмирал был в шортах, майке и безрукавке, в многочисленных карманах которой уместились сигары, сотовый телефон, очки в футляре.

У него была отнюдь не спортивная фигура. И вообще сейчас он смотрелся потешно: кроссовки, длинные черные носки, розоватые ноги и нависший над всем этим живот. Искусственное освещение, включающееся с наступлением темноты автоматически, походило на огни съемочной площадки, где репетировалась комедийная сцена.

Чернобровый и подтянутый Ди Чензо уступил ему место за столом и встал напротив окна, занавешенного плотными шторами. Он видел розовую плешь на голове адмирала, сутуловатую спину и широко расставленные руки. Маккормик словно готовился к прыжку. «Розовая пантера», – сравнил начальник базы.

– Питер, здравствуй. Что нового? – живо поинтересовался Маккормик, включив громкую связь.

Адмирал был в приятельских отношениях с четырехзвездным генералом Пейсом. Вместе они руководили эвакуацией морских пехотинцев из Сомали в 1993–1994 годах.

– Здравствуй, Дэвид! – приветствовал коллегу генерал. – У меня две хорошие новости и две плохие.

– Дай порадоваться напоследок, – принял полушутливую форму общения адмирал.

– Хорошо, понял тебя. Мы зафиксировали сигнал с навигатора, он оканчивается на 112.

– Это первая хорошая новость. А вторая? – весь напрягся Маккормик. «Где, – лихорадочно соображал он, – находится ядерный боезаряд? Откуда навигатор передал сигнал?»

– Сигнал был передан с транспортного судна. Оно идет к базе «Аттол-44» на максимальной скорости. К нашим военным кораблям, стоящим на рейде. И это плохая новость, Дэвид.

«Мощность взрыва в таком случае будет сопоставима со срабатыванием малого ядерного боеприпаса, и разрушению подвергнутся обекты в радиусе нескольких миль», – припомнилось адмиралу. Он говорил об этом в присутствии русского капитана Абрамова и директора «Амана».

В этот момент адмирал подумал, что неизвестные террористы устроили охоту за ним. Вначале они топят транспорт, за конвой которого он лично отвечал. Снимают с затопленного судна заряд, вооружают им громадный брандер, и вот он идет к базе на максимальной скорости.

«Да, паршивая новость», – Маккормик обменялся взглядом с Ди Чензо.

– Когда поступил сигнал?

– Двенадцать минут назад. Мы следим за кораблем, он в пятнадцати милях от базы. Пусть ДиЧензо принимает решение.

– А как насчет приказа?

– Его не будет, Дэвид. Такие вопросы решаются на местах, ты же знаешь. А мы сверху обернем ваши действия в подарочную упаковку. Обещаю.

– Это вторая плохая новость, да?

– Это продолжение первой, – продолжал огорчать генерал. – Слушай, Дэвид. Судно, на котором находится ядерный боезаряд, несет фиксированный бортовой номер. Его мгновенно опознали. Порт приписки – Хургада. Он принадлежит египетскому миллионеру Хакиму. Сейчас на борту судна пятьдесят американских школьников. По всей видимости, произошел захват судна. Команда не отвечает на запросы по радио и спутниковой связи.

– Есть подозреваемые? – хрипло спросил Маккормик, тяжело поводя шеей.

– Египетская контрразведка передала нам данные о том, что на борту находится группа русских диверсантов. Предположительно, это они сняли заряд с «Хьюга». Мы получили подтверждение, Дэвид. Один из клиентов – русский – попросил администратора гостиницы Hyatt Regency сделать ксерокопии неких документов. Они были сделаны в одном экземпляре, но остались в памяти машины. Администратор распечатала их и передала в службу безопасности отеля. Пока переводили текст и соображали, что бы он значил, прошло время.

– Какой текст, черт возьми!

– Договоры на прохождение службы по контракту в воинском подразделении особого назначения. Руководитель группы с минуты на минуту будет арестован.

– Значит, русские знали о характере груза на «Хьюге»?

– Похоже, что так. Они не смогли снять все заряды. Но в их положении один – все равно что десять. Они спишут это на безымянную террористическую группировку. Ответственность за диверсию на американской военной базе захотят взять на себя многие террористы. Теперь ни в коем случае нельзя распространяться о секретной миссии «Хьюга». Он перевозил что угодно – буханки хлеба, сено, но только не боезаряды. Игра не выгорела, Дэвид. Мы обязаны были доложить о «РА-115», всплывших в Иордании, российской стороне. И уже неважно, что я был против всего этого сверхсекретного дерьма.

– Фотография Гидо Фаринаро все еще стоит на твоем рабочем столе?

У Пейса в американских военных кругах сложилась репутация добродушного человека с «чувством повышенной ответственности за подчиненных». Гидо Фаринаро – первый морской пехотинец, который погиб во Вьетнаме, выполняя приказы лейтенанта Питера Пейса.

– Да, – коротко ответил Пейс.