Демонстрация силы

«Командующий войсками в Ираке генерал-лейтенант Риккардо Санчес признал гибель в боях на границе с Кувейтом 8 американцев. „Как известно, на войне без потерь не бывает“, – сказал генерал. На вопрос журналиста: „Десятки убитых, раненых и пленных со стороны США и Великобритании за первые дни вооруженного противостояния – это много или мало для новой войны в Заливе?“ Санчес ответил, вызвав неподдельное удивление среди корреспондентов, собранных на пресс-конференцию: „За одну ночь в Грозном (с 31 декабря 1994 года по 1 января 1995 года), по официальным данным, пали в бою 273 российских военнослужащих. На этом фоне утраты американо-британской коалиции представляются несущественными величинами“. Риккардо Санчес не ответил на вопрос, почему привел столь странный, „российский“ пример. Он закончил выступление следующей фразой: „Стычки и перестрелки вокруг Умм-Касры, Басры, Эн-Насирии и на границе с Кувейтом – результат активизации хорошо подготовленных диверсионно-террористических групп“.

«И он, черт возьми, прав!» – хмыкнул Блинков. Он скомкал газетную статью, положил в пепельницу, поджег и прикурил от огня сигарету.

Прошло полчаса. Рев «Харлея» за окном сказал о появлении Кока, одетого, как всегда, в неизменную байкерскую куртку-косуху. Николай приехал вместе с Родиным. Чижов подъехал на своем «БМВ» пятью минутами позже в компании Весельчака.

Парни обменялись рукопожатиями, расселись в кресла, на диван. Хозяин квартиры включил негромкую музыку. Резковатый голос Дейва Хола вопрошал из японской стереосистемы: «Как долго?» Потом пророчески затянул актуальное: «Get A Job» («Получите работу»). Джеб не смог скрыть усмешки.

– Ну что, парни, – начал он, – шоу маст гоу он? Шоу должно продолжаться?

Родин выругался. И даже развел руками, как от безысходности:

– Когда?

– Если примем предложение, то ехать нужно уже завтра, – ответил Джеб.

– Что за спешка, не пойму! – продолжал негодовать Родин.

– Не психуй, мы еще ничего не решили. Мы можем отказаться. Но правильно ли это будет – вот в чем вопрос. Платонов сказал, что, возможно, это последний рейс.

– Я понимаю! – смешливо воскликнул Кок. – Они три порожняка поймали. Если мы согласимся и в этот раз, то – четыре. Сколько можно? Им даже трафик менять бесполезно. Перейдут на воздушные перевозки.

– А там десантники, – вставил Чижов.

– Херовый смех, – заметил Джеб. – От нас ответа не ждут. Нам сказали, нам же решать. Вот и все.

– Это называется срубить напоследок капусту, – сказал Кокарев. – А мне это не нравится. Парни, у нас бабок – лет на десять хватит. Ну на пять, если бензин подорожает. Неужели за это время ничего больше не подвернется!

– Подвернется, – раздраженно хмыкнул Джеб. – Я откровенно шарахаюсь от этого слова. Надо думать, что дальше делать. Мотаться по курортам скоро надоест. Лично мне какой-то стабильности не хватает.

– Работы? – без намека на иронию спросил Кок, почесывая волосатую грудь.

– Может, и ее, не знаю. Вообще не знаю, чего хочу. Киснуть начинаю, потом начну бродить, потом снесет крышу, взорвусь и глупость натуральную сотворю.

– Ты говоришь так потому, что у тебя под жопой пять «лимонов». Весь мир под ногами.

– Курорты, по которым мы мотаемся, суда, которые мы берем на абордаж, магазины, в которых мы отовариваемся, – далеко не весь мир. Наверное, его отражения в луже под ногами.

– Но я прав или не прав? – продолжал упорствовать Кокарев, словно от этого зависела судьба грядущего мероприятия.

– В общем… да, – с небольшой запинкой ответил Блинков. – Мы уже говорили на эту тему, не забыл?

– Начал забывать.

Джеб кивнул на телефон.

– Понимаете, пацаны, вины за собой никакой не чувствую, а на сердце тяжесть. Хочется назад, в учебку, в школу водолазов, в «Пику», на нашу подлодку, взять на абордаж пару суденышек, оттянуться… и начать все сначала. Потому что все это было интересно, а дальше – поснятина.