Демонстрация силы

Сейчас в открытом форпике катера собралась вся команда, за исключением командира и Александра Абрамова, превратившегося в натурального посредника. Казалось, Джеб не замечал его. Он стоял один на один со своими мыслями, безоружный, но крепко защищенный девизом: «Любить самую красивую. Плыть – за горизонт». Во время лихих нападений на контрабандные суда Джеб был искателем приключений, дерзким бретером. Всегда ощущал себя художником; и вот в один прекрасный момент ему вручили то, что прилагается к кистям и краскам: акваланг, гидрокостюм, оружие. Закончил ремеслуху и пошел по специальности – но не сразу: сначала полюбил самую красивую, сплавал за горизонт…

– Джеб! – донесся до него голос Кокарева. – Уснул, что ли? Wake up! Пора отправляться на дело. – Николай выругался. Спустя мгновение раздался его смех.

Блинков повернулся к Абрамову и потянул у него из рук акваланг.

Капитан зло дернул плечом.

– Не надо! Не маленький, доплыву.

– Как хочешь.

Джеб зашел в воду и поплыл к катеру расчетливыми стежками. Ухватившись за спасательный леер, одним махом оказался на двустворчатой крышке моторного отсека. Принял от Абрамова дыхательный аппарат и подвинулся, давая ему место.

Кок уже начал переодеваться: натягивал на голое тело штаны гидрокостюма. Кокарев был автором заковыристой словоформы – от слов «флибустьер» и «спорт». И вот сейчас спросил Абрамова:

– Знаешь, что такое флибспорт?.. Не знаешь… Все просто, между прочим. Просто «спорт» – рановато, неподготовленный зритель может быть шокирован финальным детматчем. Прикинь, капитан: идет трансляция такого поединка. Что ты видишь на экране? Не знаешь, а я скажу тебе: сплошные видеоартефакты! Нет текстур, взрывы обозначаются квадратиками, вместо вращающихся ящиков с боеприпасами и оружия в воздухе висят пиктограммы. Почему? Потому что все приносится в жертву скорости. Скорости, капитан! В чем ты скоро убедишься.

Сильный, мускулистый, выкрасивший волосы и короткую бородку в цвета созревшей пшеницы, Кокарев не снимал солнцезащитных очков вплоть до «столкновения бортов». Он не рисовался, просто то, что делал он и его товарищи, не отличалось от реалити-шоу. Он был единственным в команде, кто не скрывал истинного настроения. Шоу диктует свои законы. В конце концов – «шоу маст гоу он», как пел Фредди Меркури.

И вот сейчас, когда Кок одним широким движением застегнул «молнию» на черной куртке гидрокостюма и натянул на голову шлем, его лицо снова украсила роговая итальянская оправа.

И Абрамову неожиданно стало ясно: это всерьез.

Команда заняла места в катере согласно боевому расписанию: с оружием и в аквалангах – это на случай преследования катером береговой охраны. Сиденья были убраны, кроме одного, предназначенного для рулевого. Им снова стал капитан 3-го ранга Александр Абрамов. «Видел бы меня сейчас Шимон Эйтан…» – пронеслась в его голове незаконченная мысль. Но угнетала другая, озвученная Джебом. Даром ничего не бывает, и ему придется сравнить, чем рискуют «котики» и чем он.

Глава 9 Резидентская виза

37

Начало нового дня на борту St. Catherine было ознаменовано красочным фейерверком. Едва корабельная рында отзвенела медью, в ночное небо взметнулись сотни разноцветных огней. Ровно двенадцать залпов, прогремевших с кормы яхты. Камиль Хаким с бокалом шампанского спустился на носовую палубу посередине этого феерического зрелища. В один миг все внимание гостей было приковано к нему, затмившему своим появлением многократный салют, звучащий в его честь.

Камиль больше походил на монгола, нежели на араба. Круглое лицо, широкие скулы, миндалевидные глаза. Подбородок топорщился короткой бородкой, смоляные брови стрелами расходились к вискам и сливались с черной шапкой волос. Он был одет в голубую рубашку с распахнутым воротом и черный костюм. Он не походил на денежный мешок, чаще всего про него говорили: «То, о чем мы мечтаем, он уже имеет. То, о чем мы думаем, он уже делает». Это и был его облик.

Он умел работать и умел отдыхать – не тужась, как многие миллионеры по ту сторону Суэцкого канала. «Культурная программа» Камиля никогда не была обширной и никогда не повторялась. Сегодня его дрифтер, превратившийся в роскошную яхту и названный в честь небольшой деревушки Святая Екатерина, расположенной на высоте 1570 метров в долине между горами Моисея, Екатерины и Сафсафа, родины прадеда Камиля Хакима, утюжил морскую гладь в районе острова Гифтун. Шкипер отдал команду «Стоп, машина», когда прямо по курсу оказался северный мыс Гифтуна, а на правом траверзе черный, мигающий желтым огнем бакен. Судно легло в дрейф ровно в полночь – как раз в это время борта «Святой Екатерины» взорвались и озарились сказочным фейерверком.