Демонтаж народа

Это происходило потому, что русские были открыты – они делились с другими народами тем, что имели. Это не только привлекало других, но и позволяло быстро устранить экономические и культурные барьеры, мешавшие представителям других народов влиться в число русских. Тот факт, что при этом «материнский» народ не подвергался ассимиляции, в большой мере способствовал этому процессу. Становясь русским, человек не оставлял свой народ в беде, не переживал трагедии его исчезновения, даже сохранял многое из своей этнической памяти. И при этом он через себя подключал свой народ к русской культуре, а через нее – к культуре универсальной.

Именно благодаря созданному в СССР типу межнационального общежития кооптация в русский народ близких по культуре «этнически иных» стала процессом молекулярным, идущим непрерывно. Он стал выгоден всем. А значит, шел самопроизвольно, потому что в обыденной практике, как говорил Ленин, «все мы материалисты». Усиление русского этнонационализма сразу блокирует этот процесс и даже может обратить его вспять – те, кто уже осознавал себя русским, может просто из чувства собственного достоинства отказаться от этого звания. Начавшееся в ходе реформы сокращение численности русских в РФ в какой-то мере вызвано и наступлением русского этнонационализма.

На мой взгляд, вся концепция И.Р. Шафаревича и всего течения русских этнических националистов, которых он представляет, губительна для России как цивилизации и государства. На своем сложном историческом пути национально-государственного строительства Россия сумела найти исключительно богатый по своим творческим возможностям способ жизнеустройства множества народов, сплоченных русским ядром. Это был тип жизнеустройства, прекрасный своей справедливостью и даже красотой. Он порождал мощный кооперативный эффект культур и социальных сил. Это и было источником чудесного Преображения России, появлением Пушкина, всей русской литературы и музыки. Отказываться от этого открытия, чтобы стать как «подавляющая часть государств мира» – какое падение!

Нет, лучше вспомнить слова другого патриота (причем критика СССР), А.С. Панарина, из его последней книги: «Только теперь, после наступления этого момента истины [реформы 90-х годов], все мы можем оценить, чем в действительности был для всех нас Советский Союз. Он был уникальной, не предусмотренной Западом для других народов перспективой самостоятельного прогресса и приобщения к стандартам развитости. Западная цивилизационная дихотомия: Запад и остальной мир, Запад и варварство, Запад и колониальная периферия – была впервые в истории нарушена для гигантского региона Евразии» [8, с. 173].

Красноречив тот факт, что вот уже в течение 15 лет большая часть СМИ в РФ очень недоброжелательно освещает борьбу тех государственных образований и регионов, которые сопротивлялись разделу СССР, а после раздела – отрыву их от России. Это Приднестровье, Южная Осетия и Абхазия. Во всех случаях возникли конфликты населения этих областей с этнократическими властями тех союзных республик, в которых они оказались после раздела СССР.

Масла в огонь подливали и определения, которые давались народам в зоне конфликта, поскольку эти определения часто настолько противоречили здравому смыслу, что возмущали разум людей и наводили на мысль о заговоре тайных врагов. Например, был введен в оборот термин «самопровозглашенные республики» – как дефиниция, косвенно отвергающая право на их существование. Что за бессмыслица! Разве бывают какие-то другие республики? Разве республика, рожденная Великой Французской революцией, не была самопровозглашенной? А Соединенные Штаты Америки, которые решили отделиться от Королевства? Само слово «республика» как раз и предполагает возникновение государства в результате волеизъявления граждан, то есть самопровозглашения – в отличие от монархии с властью помазанника Божьего. Мы имеем случай введения в политический лексикон провокационного выражения[185].

Столь же провокационной является квалификация жителей Приднестровья или Южной Осетии как сепаратистов. Совсем наоборот, они сопротивляются именно попытке их отделения (то есть сепарации) от тела того большого народа, частью которого они себя осознают, и помещению в совершенно иную общность, цивилизационный вектор которой они не принимают. В случае Южной Осетии эта попытка отделения принимает просто скандальные формы – осетин отделяют не только от российской нации, частью которой они себя издавна считают, но даже и от своего этноса. При этом пытаются заставить их жить в государстве, которое приобретает все более ярко выраженную антироссийскую позицию.