Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Игорь Молотов Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

* * *

Посвящается Эдуарду Лимонову, другу и учителю

Говорит лимонов! О книге Игоря Молотова

Помимо того, что книга посвящена мне, так Молотов еще меня довольно часто цитирует в тексте книги. Я, конечно, тронут, одновременно я насторожился: не хочет ли он свалить на меня часть ответственности за «Сбитых летчиков»? Нет, я тут не при делах, – это его книга. Это все он, он, он! Я его этому не учил.

Ну, не все летчики на самом деле сбитые в этой книге. Есть и никак не сбитые. Рамзана Ахматовича Кадырова так не назовешь сбитым летчиком, еще как парит и многое обещает, может еще залететь и выше, чем уже залетел.

Вот Борис Абрамович Березовский таки ушел от нас навсегда. Прочно мертв, а поскольку не оставил после себя сколько-нибудь большой массы творчества, то нет предмета для медитаций, для углубления «в», для интерпретаций, ноль работы для аналитиков. Вообще-то цели своей БАБ таки достиг, был ведь евреем при царе Борисе. А вот что не остался евреем при следующем царе, не сумел, ну так редко кому удается такое сверхдостижение.

Господин Явлинский хотя и жив, но таки прочно сбитый летчик. Зачем он собирается участвовать в президентских выборах в 2018-м, мне лично не понятно. У него причудливое мышление? Возможно, да, настолько причудливое, что его reasoning совершенно недоступно нам с вами.

Летчик Каспаров сам себя сбил, его не хватает в этой книге, хотя он порою пролетает в ней в отдалении в эпизодах. Между тем феномен Каспарова интереснейший, как чемпион мира, мастер хитроумных шахматных комбинаций оказался беспомощным лидером только потому, что, бесспорно обладая храбростью интеллектуальной, не обладает храбростью физической. Простая одна отсидка в спецприемнике длиною в пять суток заставила его мелко задрожать и трусливо спрятаться за границы.

Не хватает и великолепной, поразительной и грустной судьбы Игоря Губкина, молодого коммунистического вождя, отсидевшего в лагерях на Дальнем Востоке семнадцать страшных лет. Он вышел недавно на свободу, но нигде не показался, должно быть, так устал, что ему не до нас.

Лев Пономарев, соратник Ельцина, правозащитничек, злая умница, беспринципный аки бес, потерял в последние лет пять-шесть доверие общества и стыдливо существует где-то в кулуарах. А ведь как гулял по буфету России!

А разве Алексей Венедиктов – не сбитый летчик? Еще как сбитый, вот уж кто потерял высоту и, свистя всеми крыльями, вот-вот врежется в почву.

Ирина Хакамада, напротив, в этой книге лишняя. Не вышла по параметрам.

Да, собственно, и Михал Михалыч Касьянов не бог весть кто. Если человек был премьером, так что, теперь ему и в книгу можно так вот запросто?

От многих, но не от всех из этих людей хочется отмыть руки. Каких-то из них, наверное, жалко.

А может, я зачерствел, но меня так все раздражали, пока читал! Типажи все интереснейшие, спору нет, но раздражают.

Игорь Молотов, так я понимаю, плотно занялся рытьем в политическом прошлом нашей страны. Уже выпустил книгу о Дмитрии Васильеве и «памятниках», теперь вот «Сбитые летчики», и вроде готовит книгу об РНЕ. Игорь Молотов взвалил на себя такой груз.

Он мне тут рассказал недавно, как Андрей Сухорада, будущий «приморский партизан», застреленный в Уссурийске в 2010-м, фотографировал его, Игоря, тогда еще шестнадцатилетний Сухорада, живший у нас в бункере, том самом легендарном полуподвале, который я получил от Лужкова в феврале 1995 года.

Вот Сухорада – это уж никак не сбитый летчик, это парень, о котором на наших глазах слагается миф.

Будущее за сухорадами.

Предоставим сбитых летчиков их судьбе сбитых летчиков.

Но все равно поучительно.

Книга о том, как обстоятельства расправляются с кумирами времени при участии самих кумиров времени.

Эдуард Лимонов

Навстречу русскому термидору

Девяностые стали устойчивым мемом для многих, означающим явный негатив, деградацию, распад. Время унижения, непривычной после советского ровного благополучия нищеты. Наверное, так же было когда-то в Гражданскую. Снег, вороны… С одной лишь разницей – в то время жертвы приносились ради лучшей жизни для большинства. Получилось это или нет – второй вопрос. В девяностых же происходило все с точностью до наоборот. Деньги и власть уплывали в руки немногих. Подобные страшные общественные метаморфозы всегда сопровождаются взлетами и падениями самых неожиданных персонажей. О них эта книга. О живых и о мертвых.