Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

«Я занимался изданием литературы, способной растить нравственную, здоровую молодежь, уважающую свое Отечество, способную крепить и защищать его… Ясно же, что ни приказ, ни указ, ни Конституция не заменят книгу в становлении такого гражданина… И травить меня принялись после того, как мы начали издавать Ильина, выпустили целую философскую серию от Победоносцева, Булгакова, Леонтьева, веховцев и сменовеховцев до знаменитого сборника «Из-под глыб». Именно за книги Победоносцева, Шульгина, Ильина еврейское культурно-просветительное общество МЕКПО призвало прокуратуру осудить меня», — из интервью Бориса Миронова газете «Советская Россия» (Русский вопрос в судьбе Бориса Миронова. 1994. 15 сентября).

Однако уголовное дело, возбужденное против Бориса Миронова под давлением демократического блока, не получило тогда развития, оно было закрыто вскоре после назначения Бориса Сергеевича сначала заместителем министра информации и печати, а следом, после реорганизации министерства, председателем Комитета Российской Федерации по печати.

Дело закрыли, но атака на министра, вернувшего доктрину так называемого «третьего пути», не только продолжалась, но нарастала. Пресса, за редкими исключениями, обрушила на Бориса Миронова шквал критических статей, преследуя единственную цель — отставку, как единственно возможный исход.

«Буквально за два месяца больше ста критических публикаций и ни одного русского автора, все — евреи», — отмечал Миронов в одном из интервью. Такая сомнительная линия защиты, скорее выпячивающая антисемитизм, чем обращающаяся к здравому смыслу, вызвала еще больший взрыв в информационном пространстве. Что тут скажешь…

«Неприлично держать на министерском посту зоологического антисемита», — писала газета «Коммерсант-Daily» 1 сентября 1994 года. «Сейчас Госкомитет по печати возглавляет оголтелый националист и опасный для всей нашей журналистики человек Борис Миронов», — вторила ей «Общая газета» 2 сентября. «Кто же Миронов по своей политической принадлежности? «Национал-патриот»? «Великодержавник»? Как только служебные занятия хозяйственного, по сути, руководителя совмещаются с его политическими пристрастиями, к тому же весьма крайними, чтобы не сказать экстремистскими, — конец делу!» — вопрошала газета «Известия» 28 мая. «Когда нечто произносится министром правительства и это «нечто» более всего походит на речи Гитлера, то либо правительство должно уйти в отставку, либо министр», — утверждала газета «Сегодня» 31 августа. «Появились серьезные сомнения в соответствии господина Миронова занимаемой должности. Миронов предпочитает поддерживать газеты близкой ему ориентации, «Советскую Россию», например, или «Русский вестник». А вот на книгу прекрасных переводов Юлия Даниэля денег у возглавляемого Мироновым комитета так и не нашлось», — печалился еженедельник «Новое время» в сентябре 1994 года. «Расходуя народные миллиарды, Миронов руководствовался исключительно собственными пристрастиями, потребностями души и сердца. Более 200 миллионов, чтобы издать Пушкина. По нескольку сотен миллионов огребли издательства некоторых православных монастырей. Хорошие «бабки» получили издатели широко известного в узких кругах философа И. Ильина. Отставка Миронова, на наш взгляд, преждевременна: пусть сначала деньги вернет», — требовала газета «Московский комсомолец» 21 сентября. «Миронова сумели-таки снять с работы за националистические взгляды, о которых не уставала бить тревогу цивилизованная часть отечественной прессы», — торжествовала «Литературная газета» 7 сентября. «Один из самых громких политических скандалов последнего времени — снятие с должности председателя Роскомпе-чати Бориса Миронова. Как говорится, туда ему и дорога. Давно пора было вытурить его из нашего демократического правительства», — не скрывала своей радости газета «Вечерняя Москва» 13 сентября 1994 года…

Теперь буквально каждый шаг Миронова на посту министра печати сопровождался пристальным вниманием прессы, алчущей сенсаций на почве фашизма и антисемитизма. Как мы уже заметили, и сам министр с любезным удовольствием давал шанс натасканным журналистам впиться себе то в один, то в другой бок.

«А ведь я, — комментировал нападки Миронов, — занимаюсь сугубо профессиональной работой от создания генеральной схемы развития отрасли до государственной программы книгоиздания, способной воспитывать нравственно здоровое, крепкое отрочество. За последний век мы не столько погубили экономику, сколько человеческую душу. Однако сегодня все бросились заниматься политическими, экономическими реформами, не понимая, что, как бы распрекрасны ни были эти реформы, да что они, игра ума, не более, без гражданина России, крепко стоящего на ногах, честного, умного, справедливого, совестливого, уверенного в себе, уважающего себя, истинного хозяина своей земли, надежного защитника своего Отечества. Для великих преобразований нужны великие люди».