Демоны космоса

– А чему ты радуешься? – возмутился я.

– Хоть какое-то разнообразие. Если с самого начала настроиться на восприятие инспекции как циркового представления, то становится интересно. Если принимать все на полном серьезе, то сойдешь с ума Противопоказано для здоровья воспринимать флотские маразмы серьезно.

Он, как всегда, был прав.

Малый крейсер вышел из супервакуума тютелька в тютельку в положенное время. Пришвартовался к блоку боевой орбитальной защитной станции. И грозный адмирал Долма Сару отправился на флагманский линкор.

«Бардак! Посмешище флота! Всех на „грунт“ спущу!» – представление, называемое «плановая инспекционная поездка», неустанно сопровождалось воплями торжествующего дикаря, увидевшего мамонта и собравшегося порвать его руками. У адмирала был натренированный глаз, который выхватывал мелкие недостатки там, где их не замечал никто. В первый же обход линкора он наткнулся на «Альбатрос», на котором тест-система барахлила и выдавала вместо нормальных данных такую околесицу, что это было заметно даже такой тыловой крысе, как адмирал Сару. Он влез в единственное место на разгонной палубе, куда не добрались сервисные роботы и не выкрасили, не вычистили его до блеска. На нижней палубе он наткнулся на единственного расхлябанного и слегка выпившего офицера, к тому же не заметившего адмирала.

– Разгоню к шарху весь этот курорт «плоскостников»! – бесновался адмирал Сару. – Плохо! Это флот? Это разве флот?!

Голос эхом отлетал от переборок и затухал в пластике коридоров. Высокая персона передвигалась со свитой, наш командующий с каменным лицом брел следом, адъютанты вились как мухи, что-то неустанно записывали в компблокноты и фиксировали видеошариком выявленные недостатки, а заодно и площадную ругань адмирала.

Нам с Корвеном повезло. Адмирала Сару мы видели только издалека и не были осчастливлены его командной бранью.

– Нашему адмиралу, кажется, сильно достанется сказал я, провожая глазами исчезающую в переплетении коридоров процессию. – Не снимут с эскадры?

– Да ты что? – удивился моей неискушенности Корвен, еще на старом месте службы переживший не одну инспекцию. – Хуже, если бы Сару не нашел ничего. Он потерял бы аппетит и затаил злобу. А так вся злость уходит в шум.

– И в какой шум!

– Ты по летной школе не понял всех этих премудростей?

– Там все было иначе.

– Принцип один и тот же. Адмиралами становятся, чтобы тешить свое самолюбие.

На крейсере, доставившем адмирала Сару, прибыло пополнение взамен выбитых пилотов. Там были офицеры и с других эскадр, и из центров переподготовки. И, конечно, новая партия стажеров. Пилотские школы Фемиды, Дирра… Галахвара? Нет на Галахваре больше пилотской школы.

Когда я устремился по сигналу сбора и увидел в коридорах спешащих взволнованных новобранцев, меня как обожгло. Прошло полгода, когда я так же, как и они, шагал на первое построение на «Бризе».

Кажется, пролетел лишь миг. И вместе с тем я будто постарел лет на сто. Я стал другим. Пропасть от новобранца до пилота, прошедшего «фестиваль» и сбившего вражеский истребитель, огромна.

Все происходило, как обычно Строевой зал. По квадратам стояли подразделения. Мое место – дивизион прикрытия.

На возвышении теперь было два адмирала – наш командующий и инспектирующий тыловик. Сару стоял насупившись и недобро озирал собравшихся. Гор Лармен коротко представил пополнение.

– Эскадру укомплектовали полностью, – прошептал Корвен, когда последовала команда «вольно». – Значит, впереди заваруха. Полностью укомплектовывают перед особенно веселыми «фестивалями».

– Похоже на то, – кивнул я.

Слово взял адмирал Сару. Набычившись, он издал утробный рык, длившийся минут десять. В нем можно было разобрать отдельные слова – о традициях флота, о том, что новые офицеры должны влиться с достоинством в славную боевую семью, оправдать высокое звание – и дальше в том же духе. Потом платформа, на которой стояли два адмирала, торжественно и неторопливо опустилась. Пришло время вручения наград Отрадно, что первая золотая раковина досталась капитану первого класса Парку Лоргу, командиру нашего дивизиона, за уничтожение вражеского фрегата, определившего момент перелома в битве.

Адмирал Сару обнял нашего командира и с чувством похлопал по плечам, будто разминая ему кости

– Служи и дальше честно, сынок.

Серебряные раковины получили одиннадцать человек, отличившихся в последнем «фестивале». С каждым новым орденом Сару колотил награжденных по плечам и спинам все сильнее, обнимал все крепче, и в конце концов я увидел выступившие на его глазах слезы – адмирал был чертовски сентиментален.

Мне захотелось поаплодировать, когда объявили о вручении серебряной раковины Арвину, но он получить награду не мог – был в госпитале на «плоскости», и неизвестно, когда снова ступит на «палубу».

Напоследок командующий припас объявления о переводах в другие подразделения и присвоении очередных и внеочередных званий.