Демоны космоса

Я с трудом поднял весивший сейчас, наверное, сотню килограммов разрядник. С трудом, удивляясь, что за такое время еще жив, вдавил пластину. Со свистом разряд прорезал воздух и воткнулся в шею пехотинцу, как раз в место стыковки шлема и бронекостюма. Голова отлетела, будто снесенная отточенным топором. А пехотинец, покачиваясь, продолжал стоять…

Только сейчас я осознал, что все время, пока я целился и стрелял, тяжелый мерканский пехотинец стоял, замерев, будто специально позволяя убить себя… Хотя, конечно, он не замирал. И ничто бы не помешало ему расстрелять меня Но время изменило свой ход. И он застыл в этом новом ходе времени Я опередил клона-киборга!

Воздуха не хватало. Слишком много мое движение сожрало сил Но не до того, чтобы переводить дыхание.

Я кинулся вперед. Замаскированный автоматический плазморазрядник едва не разнес меня в клочки, но я опять знал, куда он ударит, и ушел из сектора огня, а потом развалил его…

Десантники бились за главные корпуса комплекса, где располагались вычислительный центр и исследовательские лаборатории. Корпуса были семи цветов радуги, соединены ажурными, наполовину разрушенными арками и образовывали круг радиусом километра два. Наши доблестные наземные вояки пытались прорваться в находящуюся в центре этого ансамбля колонну гигантской алой «розы». «Саармаш», мы вытряхнем тебя!

Я прикинул, что десантники проникли на первые этажи синего, зеленого и красного корпусов, а остальные взяли под полный контроль, смели огневые точки, штурмовики сровняли на крышах все, что шевелилось и работало. Наружные электронные системы тоже были вышиблены парой электромагнитных бомб. Работа шла…

Я добежал до зеленого корпуса. Под подошвами хрустели осколки суперполимерных покрытий, стекла и пластика. Я перескакивал с одного обломка еще недавно казавшихся несокрушимыми сталепластовых и керамитовых конструкций на другой, наконец перебрался через разрушенную арку и оказался на «площади».

На ней догорало штук пятнадцать чудовищных мерканских тяжелых танков и бронемашин. И все было усеяно телами. Четыре защитные башенки – укрепленные огневые рубежи меркан – были сожжены. Десантники кое-как закрепились на огневых рубежах и давили одну за другой одиночные огневые точки противника. Но дело продвигалось медленно. «Саармаш» охранялся крепко…

Я с тоской посмотрел на сотни метров открытого пространства – просвечиваемого, просматриваемого, а значит, простреливаемого и прожигаемого. Мне надо вперед. И узор, который надлежало «плести», был не менее сложен, чем тот, который я «плел» еще недавно в пространстве, проходя меж мерканских истребителей и разрывов больших орудий пробойников.

Я глубоко вздохнул. Задержал на несколько секунд воздух в легких… И ринулся вперед. Моя ближайшая цель – укрепления десантников в паре сотен метров впереди…

Рядом вспыхнуло. Прогрохотал взрыв… Дальше… Иголки прошили пространство сбоку от меня. По мне били из кассетника самонаводящимися «пчелами». Пробили в одном месте скаф, от близкого разрыва меня тряхнуло. Аэрозольный распылитель выключил большинство из «пчел», они завязли не долетая…

Быстрее. Еще быстрее…

Я прыгнул вперед и приземлился в пропаханную разбившимся атмосферным истребителем меркан траншею.

– Пилот! – изумленно воскликнул капитан-десантник в тяжелом обмундировании, смотревшийся не хуже тяжелого мерканского пехотинца. Он был начинен электроникой, огневая мощь его внушала уважение. Но это ничего не меняло. Десантников вдавили огнем в траншеи и не давали высунуть носа. Так что капитан с его солдатами застрял здесь надолго.

– Какого гпарха?

– Меня сбили, – я перевел дыхание и огляделся.

В траншее прятались полтора десятка десантников. Один из них громко выл в голос от боли, глаза его закатились так, что были видны одни бельма. Если его не уложить в ближайшие несколько минут в реанимационный контейнер – он умрет.

Рядом шарахнуло так, что молотом ударило по ушам. Звукофильтры шлема погасили часть шума, но все равно хорошего мало… Полетели в стороны осколки искореженного атмосферного истребителя, служившего нам защитой. Воздух сразу потеплел градусов на пятьдесят. Еще пара ударов – и нашего укрытия не будет…

– Двигай к эвакуационным модулям! – капитан махнул рукой в ту сторону, откуда я только что прибыл. – Тебя зажарят тут в минугу!

– Не зажарят, – я покрепче сжал разрядник.

– Штурмовики недоработали, – вздохнул он. – Вон, защитная башня меркан…

Он махнул рукой в сторону щерящейся огнем защитной башенки – единственной не выведенной из строя. Ее огня хватало, чтобы задержать на некоторое время штурм.

– Запрос им нельзя на доработку? – осведомился я.

– Нет… Нет больше штурмовиков! – воскликнул капитан. – Не осталось. Ушли… Мы одни… И должны вырываться. И так задержались на пятнадцать минут… А основная цель – вон, – он указал на «Саармаш». – Хрен достанешь!

Опять рядом ухнуло, и почва содрогнулась, над окопом просвистели осколки…

Оборонительная башенка продолжала изрыгать плазмозаряды и полчища «пчел».