Демоны милосердия

Насыпь там неплохо сохранилась, рельсы узкоколейки уводили в недра ангара, терялись в полумраке. Пахло сыростью, гнилью и соляркой, провал чернел истинно адскими вратами, и в глубине Денису почудилось легкое движение. Он постоял немного, присматриваясь, решил, что показалось, и немного прошел по насыпи. Преодолеть ее шансов не было, вдоль тянулись заполненные водой канавы, а сама подушка из песка и щебенки оказалась неожиданно высокой. Денис взбежал наверх, и в глаза ему сразу бросилось нечто странное. Справа от провала, рядом с кучей битых кирпичей шевелилось что-то большое, приподнималось над землей и снова падало, потом еще раз, и еще. Денис спрыгнул на шпалы, приподнялся на носки, вытянул шею. Показалось сначала, что это ветер мотает какую-то тряпку, но дул он в другую сторону, а тряпка точно ползла к насыпи. К ней вдруг подлетела ворона, затем еще несколько, и они принялись прыгать рядом с тряпкой. Денис быстро сбежал по насыпи, перемахнул канаву и кинулся к ангару. Подбежал, остановился, переводя дух, и оторопел — на земле лежал ребенок. Мальчишка лет семи-восьми на вид, очень коротко стриженный, в коричневой курточке с заплатками на локтях, в джинсах и перемазанных землей кроссовках. Он лежал на боку, не двигался, и, как показалось издалека, плакал, тычась носом в прошлогоднюю траву и битый кирпич. Денис подошел чуть ближе, наклонился над мальчишкой.

На бомжа или бродяжку не похож, одежда чистая, на правом запястье яркий красно-зеленый браслет. Куртка задралась, под ней видна светлая рубашка в клетку, на джинсах красивый плетеный ремень. Обувь тоже не из дешевых, подстрижен аккуратно, видно, что родители на нем не экономили. От увиденного стало не по себе.

— Тебя как звать? Ты меня слышишь? — тронул Денис мальчишку за плечо.

Пацан не шевелился, под пальцами образовался неприятный холодок, и Денис механически отдернул руку. Потом, спохватившись, повернул его на спину и отшатнулся. Сначала показалось, что у мальчишки стариковское лицо, морщинистое, в темных пятнах, потом пригляделся, успокаивая бешено стучавшее сердце. Не морщины это, а засохшая пена и слюна, а пятна — это кровь, она тоже успела местами засохнуть. Надо лбом под короткой челкой видна довольно глубокая рана с рваными краями, рядом еще одна или две, поменьше, нос разбит. Денис вспомнил, как мотало ветром «тряпку», и понял, что пацан бился головой о битый кирпич. Он зло и беспомощно выругался, вытащил из кармана мобильник, принялся набирать короткий номер Службы спасения. Бестолково жал на кнопки, слушал в трубке тишину и таинственные шорохи, клял все на свете последними словами, пока не сообразил, что нет связи. Красный крестик давно перечеркивал изображение вышки в левом углу экрана, и Денис, наконец, сообразил, что это означает. Метнулся вправо-влево, не сводя с экрана глаз, но крестик торчал как приклеенный. Перепрыгнул через канаву — не помогло, рядом с машиной тоже было глухо. Тогда он сел за руль и немного отъехал, высунув телефон в окно, а когда проклятый крест исчез, дал по тормозам. Ангар остался позади, под колесами снова захлюпала вода, зато трубка заговорила человеческим голосом.

— Человек умер, — кое-как проговорил Денис оператору, — ребенок. Надо полицию, «Скорую».

— Причина смерти, сколько лет, кто родители, кто сообщает? — сыпала вопросами оператор.

Денис слышал громкий стук клавиш и все больше злился. Какого черта она спрашивает, зачем это надо? Трудно просто вызвать ментов, что ли, и всех, кого положено?

— Не знаю, — проговорил он, — я случайно нашел. Я в город по объездной ехал, но заблудился. Он в промзоне, или как это у вас называется.

Общими усилиями выяснили место, это оказалась территория бывшего оборонного завода, ныне брошенного за ненадобностью. Оператору хватило пары наводящих вопросов, чтобы понять, где все происходит, она записала фамилию Дениса и заверила его, что представители экстренных служб уже выехали.

— Можете показать им место? — осведомилась она под мерзкий костяной стук по клавиатуре.

— Мне ехать надо, я тороплюсь.

Время уходило, Светка уже выехала или даже уже едет на отдых, Васю в эту самую минуту, наверное, выпустили на волю, и он дико зол. А что чувствует Борзых, лучше вообще не думать, страшно даже представить, на что он способен. А Светка одна, и найти ее плевое дело.

— Вы же не хотите, чтобы с ребенком что-то случилось. — Оператор осеклась, в трубке слышались звонки и ровный гул голосов. — Правоохранительные органы будут вам очень признательны за помощь, и родители ребенка тоже…

Она снова умолкла, сморозив очередную неуместную чушь. Случилось уже, час или полтора назад случилось, а родители… Хотелось бы на них посмотреть.

— Я тороплюсь, — уже не так уверенно повторил Денис, — полчаса ждать могу, не дольше.

— Вот и хорошо, спасибо вам. Вы поступаете правильно, как настоящий гражданин своей страны.