Демоны могут смеяться

— Демоны! — оператор, который развернул камеру и продолжал снимать, сфокусировался на бойне внизу, освещаемой вспышками магических заклинаний, — кажется сейчас рванет…

Глава 2

Мой лимузин несся по вечернему городу, разрезая транспортный поток, как нож масло. Отряд мотоциклистов впереди, если было нужно, придерживал трафик на прилегающих дорогах и организовывал мне зеленый коридор. Стоять на светофорах мы тоже были не обязаны — влиятельный аристократический род вроде нашего имел преимущество на дороге, и наши машины оснащались устройствами как на пожарных или скорых. Стоило нам приблизиться к светофору, как он улавливал испускаемый устройством сигнал и заранее переключался на зеленый. Очень сильно заранее, отчего бедолагам-плебеям приходилось стоять на светофоре много дольше обычного.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, я смотрел в окно, на огни вечернего города, пролетающие мимо, на свет автомобильных фар, на злобные рожи плебеев, стоящих в рукотворной пробке в дешевых машинах. В моей ладони лежала пузатая, округлая бутылка с вискарем, во второй ладони я сжимал тоже, нечто округлое, только помягче и поприятнее на ощупь.

— А правда… — повиснув на моем плече, шептала мне в ухо одна из девушек, кажется это какая-то фотомодель или актриса, не помню кто из них, кто, — а правда, что у твоей семьи столько денег, что вы даже сами не знаете сколько?

— Не правда, — я отхлебнул из бутылки и почувствовал, как приятное тепло разливается в желудке, — как минимум порядок сумм мы знаем… Что-то между до неприличия много и охренеть как много.

Я рассмеялся. Девушки, которыми салон лимузина оказался набит едва ли не под завязку — я сегодня заскочил на какое-то модное мероприятие, не собирался, просто удачно попал — тоже расхохотались над глупой шуткой.

— Это заметно, — кивнула девушка в коротком красном платье от Версаче, имя которой я уже забыл, на кота, что сидел на подлокотнике кресла, и месил передними лапами дорогую кожу обивки, оставляя на ней борозды от когтей. Лучшая кожа, ручная работа. Перетяжка такой будет стоить наверное, среднюю годовую зарплату какого-нибудь работяги, но никто на потасканого уличного кота, который по какому-то недоразумению оказался в машине, внимания не обращал.

— А, я его подобрал примерно там же где и вас, рядом с клубом лазил, еду искал. Бывает такое со мной иногда, забываю что я должен быть холодным и серьезным аристократом.

Я снова рассмеялся переводя внезапное откровение в шутку, и потянулся было к коту, но одна рука была занята бутылкой, а вторая… Кажется я непроизвольно повторял ею движение кота, который мял лапами мягкий, но упругий подлокотник кожаного кресла.

— Он пованивает. И возможно блохастый, — поддержала подругу еще одна шл… фотомодель.

Ее имени я тоже не помнил, а может и не знал. После того как мы загрузились в лимузин, я выдал каждой из них временную кличку, опираясь на приметные детали гардероба — лица у всех были гламурно-одинаковые, с одинаково острыми скулами и одинаково пухлыми губами, возможно даже, из под одного и того же хирурга. Конкретно эту дамочку, я отличал по золотым браслетам от Картье на тонких запястьях, что в их понятийно-знаковой системе, показывало высокий статус.

Забавно, но мне именно эти браслеты, так любимые всеми этими… хм… шаламоделями, напоминали кандалы. Они даже застегивались с помощью отвертки и болта и снять их без специального инструментария было невозможно. Что-то глубинно-истинное в этом и правда было.

Весь мой жизненный опыт доказывал, что любую женщину можно заковать в кандалы от Картье и затащить в кровать на цепи от Булгари.

Перед мысленным взором сразу же нарисовалась картинка: голую девушку, закованную в кандалы от Картье, тащит в свою пещеру на цепи от Булгари низенький, жирный папуас в плетеной юбке из стодолларовых купюр, разрисованный ритуальными знаками Гуччи и Луи Витон, со звездой Мерседеса на лбу.

Я, конечно, высокий, в меру атлетичный а вместо юбки из баксов у меня костюм от Бриони, но общей сути это не меняло.

Я улыбнулся, и «Картье» приняв улыбку на свой счет, чуть приосанилась, а на лице «Версаче» промелькнула искра ревности или скорее зависти — наверное ее внутренний калькулятор, показал перерасчет гонорара за ночь не в ее пользу.

— Ну и ладно, бывает, — вступился я за кота. — Я после запоя иногда пахну не лучше, а однажды подцепил, ну, пусть будет блох, от одной очень даже дорогой и элитной дамы. Зато он меня уже любит…

Я все же отставил почти опустевшую бутылку, потянулся и почесал кота, тот сразу же затарахтел как двигатель старой импалы, и принялся тереться обкусанным ухом о мою руку.

— Мы тебя тоже любим, — попыталось было перехватить повестку «Версаче», но я был уже достаточно пьян чтобы говорить то, что думаю, не оглядываясь на манеры.

— Вы просто продажные шкуры, — ласково улыбнулся я без малейшего намека на оскорбление, просто констатируя факт, — не будь я набит баблом под завязку, вас бы тут не было…

— Ну что ты, конечно нет… — начала было лить мне в уши «Картье», но я жестом заставил ее замолчать.