Демоны не спят

А это, в свою очередь, наводило на размышления. Щепка наоборотного дерева оказалась не случайной находкой и пригодилась очень даже скоро. Она помогла решить одну проблему, а ключ, скорее всего, позволит решить другую. Можно сказать, что ответ у нее уже есть, дело только за вопросом. Правда, это только предположение.

— Спасибо, огр, — промолвила Ким, завернув ключ в сорванный с куста лист и спрятав в карман.

— Гуляй совсем, я таких не ем, — весело откликнулся волосатый кузнец-сапожник, не отрываясь от работы.

Ким продолжила путь в хорошем настроении. Похоже, игра складывалась неплохо и в ее сердце крепла надежда на выигрыш. Правда, вопрос о предостережении оставался нерешенным, и это несколько тревожило.

Оставив огра-мастерового позади, Нада вновь приняла человеческий облик, и красота ее стала тем более очевидной, что ее ничто не скрывало. В том смысле, что одежда принцессы оставалась в рюкзаке Ким, а сама она была совершенно нагой. Возвращая ей одежду, обыкновенка невольно вздохнула от зависти.

— Знаешь, Нада, — сказала она, — кажется, мне удалось отблагодарить Ма за кашу. Огрица опробует на ней свой талант и наоборотную щепочку. Анафе Ма станет красивой, огрица безобразной, и обе они будут счастливы.

— Это просто здорово, что ты нашла эту щепочку! — искренне сказала Нада. — Когда эта огрица сделала меня страхолюдиной, я до смерти перепугалась. Не хотелось бы мне остаться некрасивой на всю жизнь.

Ким вздохнула снова. Она, конечно, не столь безобразна, как Анафе Ма, но вот некрасивой ей определенно придется оставаться всю жизнь. И никакое наоборотное дерево тут не поможет.

Они двинулись дальше и через некоторое время увидели табличку с надписью, показавшейся Ким совершенно невразумительной.

— Надеюсь, это последнее испытание перед замком, — сказала она. — Мне очень нравится Ксанф, но я уже начинаю уставать от постоянного напряжения.

— Я тоже, — отозвалась Нада. — Надеюсь, ты не обидишься.

— А как тебя вообще угораздило попасть в спутницы? — полюбопытствовала Ким. — Ты вызвалась сама?

— Нет. Я допустила промашку, повела себя не так в Сонном Царстве, и от меня потребовали искупить вину, работая спутницей. Дженни тоже не вызывалась добровольно: она задала Вопрос Доброму Волшебнику, за что обязалась отработать год. Вот спутницей и отрабатывает. И ведь Вопрос-то касался не ее самой: она хотела помочь подруге.

— Да, влипли вы обе. Я понимаю, что тебе нелегко, но ты, во всяком случае, отработав свое, останешься в Ксанфе. А вот нам с Дагом по окончании игры придется вернуться в Обыкновению.

— Ну, любой из вас сможет вступить в игру снова.

— Знаю… но это не совсем то. Мне хотелось бы остаться в Ксанфе навсегда.

— Как и всем обыкновенам.

Так, за разговором, они поднялись на гребень холма и увидели долину, в которой находился пресловутый отстойник. Он представлял собой площадку вокруг неказистого строения, заполненную толпой кентавров. Все они стояли на месте, причем с таким видом, словно собрались здесь, чтобы отстаивать в смертном бою свою свободу и достоинство.

— Можно поинтересоваться, что вы все здесь делаете? — осторожно поинтересовалась Ким, приблизившись к толпе.

— Не видишь, что ли — стоим, — ответил один из кентавров.

— Вижу, — сочувственно кивнула девушка. — Это, наверное, потому, что здесь отстойник?

— Точно. Кто сюда угодил, тому стоять и стоять. И неохота, да приходится проявлять стойкость.

— Но зачем вообще было являться в такое место?

— Оно не всегда было таким. Мы, кентавры, народ мыслящий и постоянно встречаемся, чтобы обменяться новыми мыслями. Только, бывало, обменяемся, разойдемся, а мысли-то тут как тут, опять появляются. Вот мы и порешили: для таких обменов и встреч, устроить Дворец Съездов. Выбрали подходящий двор, съехались, но тут, как назло, одного из наших угораздило лягнуть проходившего мимо проклятора. Тот и шандарахнул по нашему дворцу первым попавшимся проклятием, превратив его в этот дурацкий отстойник. Мы бы и рады отсюда убраться, но никак.

— Все-таки не понимаю. Что мешает вам ускакать?

— Горячая линия. Вообще-то мы ее сами и проложили. Для дворца она задумывалась как линия связи, но когда он стал отстойником, она превратилась в линию привязи. Привязывает нас намертво к этому проклятому месту, потому что без галош ее не пересечь. Слишком горячая.

— Надо же. А я видела по дороге огра-кузнеца, ковавшего отличные галоши. Обуть в такие любого из вас, так он, надо думать, галопом умчится отсюда прочь.

— Так ведь для этого кому-нибудь нужно сначала добраться до огра. Да и едва ли у этого кузнеца хватит галош на всех. А мы не просто кентавры, а делегаты съезда. Такие как мы своих в отстойниках не бросают.

— Весьма вам сочувствую, — промолвила Ким, — но помочь ничем не могу. К тому же это не моя проблема.