Демоны Невского проспекта

Сразу за мостом находилось большое пространство, которое когда-то занимал огромный монастырь. Теперь это был пустырь, усеянный обломками рифленых колонн, серого мрамора и металлических пластин. С последних слезла позолота, так что металл уже ничем не напоминал о тех временах, когда служил украшением алтарной или хоровой части церкви. В дневные часы это место воспринималось как памятник человеческому упадку. В развалинах не было ничего античного или грандиозного в отличие от руин пресловутой Италии, которые тщательно охранялись вампирами как символы невероятно прекрасной жестокости. Ночью же место вызывало мысли о болезненном сумасшествии, отчего не пользовалось особой популярностью среди простых членов кровососущего общества. Причин тому было много. В темноте бесчисленные статуи казались ожившими, а живой ангел, пусть и без головы (особенно без головы!), мало кому мог понравиться. Идти до пустыря было чрезвычайно неприятно, скульптуры повсюду сопровождали посетителя, отделяемые лишь жалкими остатками каменных стен. Бросить взгляд в трещину между ними не решались даже самые религиозные вампиры, уверенные, что Святой Дракула защитит их от любого Добра. Никому не хотелось лично убедиться, что изваяния двигаются, меняясь местами в им одним известном порядке. Другая причина неприязни вампиров состояла в большой концентрации смерти на квадратный метр площади. Любой упырь знал, что его бессмертие может закончиться, а сам он рискует тогда отправиться в неизвестность: туда, где пребывали обитатели этого могильника.

В Вамп-Петербурге его называли не иначе как Некрополь. На самом деле это было старое Лазаревское кладбище. Название хотели сменить еще в 1910-м, но передумали, ведь вампирская наука доказала, что Лазарь был вовсе и не святым, а заурядным упырем, которого толпа народа зачем-то разбудила среди дня и пыталась выволочь на свет, обозвав действо чудесным воскрешением.

– Не нравится мне это место… – пробормотал Кирилл, остановившись под каменной аркой, за которой начиналась территория Некрополя.

– Почему? – Ламия стояла рядом, держа вампира под руку. На ней было тонкое черное платье, очень закрытое, но податливая ткань «показывала» нужные места и без обнажения. – Мне кажется, тут прекрасно. Здесь место воскрешения, даже идиоты-люди это признавали.

– Вампиры, конечно, верят в воскрешение, – согласился Кирилл, вглядываясь в черное пространство. Почему-то умение видеть в темноте изменило ему, впереди все было темным. – Но история с Лазарем какая-то мутная. Сама посуди… – Вампир потер бледной рукой глаза и переносицу в надежде, что зрение обострится. – Зачем воскрешали? Не понятно. Что делать парню, официально признанному умершим, – вообще загадка. Имущество у вдовы, она уже все продала и к любовнику переезжает, дети тебя боятся, потому что насмотрелись фильмов про зомби… Нет, не хотел бы я воскреснуть. Особенно в наше время, когда законодательство о правах наследования столь несовершенно.

Злата удивленно покосилась на него. Длинная челка мешала разглядеть выражение лица вампирши, но упырь как-то сам понял, что сморозил глупость. Нервы у него были на пределе, волновался он так, что кусал губы до крови, чем лишь усиливал голод, о котором сейчас и вспоминать было нельзя. Стыдно паниковать! Морталин понимал, на что идет. Буквально пару часов назад, когда солнце уже заходило, он пробудился рядом со Златой и Антоном, совершенно готовый к новой жизни. Антон казался уставшим, будто и не спал вовсе, но так он выглядел всегда. Возможно, брат Златы и не отдыхал днем, Кирилл точно не был уверен, так как сам отключался, стоило лечь в гроб: так его утомляло возбуждение, в котором он находился, когда бодрствовал.

За завтраком (Антон принес крови в бумажных стаканах с крышками, чтоб не остывала) Кирилла ждало окончание рассказа о Морриган. Теперь Кирилл знал, что она случайно стала вампиршей, самой первой в мире. Не в силах исполнять обязанности богини войны, бесполезная для людей, Морриган была забыта. Это доставляло ей невыносимые муки, но еще хуже было наблюдать, как ее «дети» расползаются по всему миру, такие же безобразные и зависимые от крови, как она сама. Ее ненависть к вампирам безгранична, как потребность в людях. Морриган должна снова обрести могущество, для этого она избрала анчаров своими Воинами. Анчары лишь наполовину вампиры, вторая часть в них от человека. Это делает их куда лучше чистокровных кровососов, которых Морриган мечтает стереть с лица земли. Полукровки, такие как Кирилл, получат поддержку и благосклонность богини, когда та возродится. И это случится сегодня!

– Почему именно здесь? – в который раз спросил Морталин.

– Пути Морриган неисповедимы. – Злата, все это время не оставлявшая его ни на минуту, подтолкнула Кирилла и последовала за ним. Первый шаг в темноту был сделан, второй дался уже легче. Вампир быстро шел по дороге, мечтая как можно быстрее оставить позади Некрополь и выйти на пустырь. – Возможно, ей тут нравится, потому что вокруг похоронено много людей. Она же так любила людей…