Демоны ночи

– Со мной чего дальше случилось?

– С тобой? Ну ты, это… ах да… тоже видоизменилась. Трансформировалась в… э-э… в дракона.

– Неужели? Как интересно!

– Да я тебе все уже рассказывал. Короче, мне представилось, что это сон. А потом, когда я спустился в холл, увидел: все вокруг заляпано какой-то гадостью. И вот я подумал… Мне вроде в голову стукнуло: эти потеки – останки жабы… То есть хозяйки… – Павел окончательно запутался.

– Ну ты даешь! А потом?

– Я подумал: нужно отыскать эту Светлана Петровну, чтобы все разъяснить. И пошел рыскать по дому.

– Так-так.

– Походил по комнатам. Пусто. Спустился в подвал. И там… – Павел запнулся.

– Что?

– Там мертвец был.

– Опять голограмма?

– Нет, настоящий. Знакомый мой. Сотрудник редакции.

– Это кто же?

– Скуратов.

– Который недавно умер.

– Вот-вот. Вроде бы с моей помощью. – Павел нервно хохотнул. – Хотя при чем тут я… Но не в этом дело. И вот в подвале я наткнулся на него. Представляешь, на живого!

– Однако сны у тебя…

– Это не сон. То есть как будто не сон. Все, понимаешь, происходило как наяву. Во сне фон вроде размыт, а тут все четко. Каждую, даже незначительную детальку помню. Вот, например, лопата…

– Что еще за лопата?

– Садовый инвентарь. Там, в подвале стояла. Я ею хотел мертвецу башку снести.

– И снес?

– Необходимость пропала. Он мне, по правде говоря, и не угрожал.

– Ну хорошо… Мертвец… И что дальше? Вы с ним общались?

– Типа того. Я его спрашиваю: мол, что ты, тухлятина, тут делаешь? Почему тебе в могиле не лежится? А он мне и отвечает: это не я мертвец, а ты.

Некоторое время Лилька молчала, как будто обдумывая услышанное или ожидая продолжения, потом спросила:

– А потом?

– Потом ничего. Словно затемнение в фильме. В конце концов я проснулся.

– И ты считаешь… – Она вновь сделала паузу.

– Ничего я не считаю, – огрызнулся Павел.

– А с чего это вдруг ты сердишься? Я просто спросила, – обиженно произнесла Лилька. – Мне же интересно. Я вот чего не поняла. Это во сне было или как?

Павел почему-то вконец разъярился. Отшвырнув пуховое одеяло, он вскочил с постели и гневно воззрился на лежавшую перед ним девушку.

– Откуда я знаю! – заорал он.

– Тише, тише.

– Я просто пытаюсь восстановить ход событий. Если первый сон, ну где ты и хозяйка… и я тоже, превращаемся, был точно сон. То второй сон, это где Поручик Голицын, больше похож на явь. Хотя, конечно… И первый сон вполне реалистичен. Вернее, не то чтобы реалистичен, а… реален. Нет, не то. Не реален вовсе, а ощутим! Точно, ощутим! Я словно взаправду касался и тебя, и этой… жабы. Но тогда второй сон вовсе не сон.

– Сон, не сон… Вот заладил.

– Погоди, Лилька. Нужно, наконец, разобраться. Я словно в заколдованном замке. Куда ни ткнешься, везде кошмар. Вначале эта голограмма, потом превращения, и вот теперь мертвец. И главное, это его заявление: ты – мертвец, а я живой.

– Если ты мертвец, тогда и я… – хихикнула Лилька. – Ведь не может же живой с мертвым общаться.

– Не может… Ты думаешь? Понимаешь, в последнее время мне постоянно приходится сталкиваться с разными чудесами.

– Например?

– Все началось с мужика, который вначале жену прикончил, а потом себя. Меня заинтересовал этот случай. Каков мотив? И мужик был не молод, и супруга ему под стать. Может, изменяла? Значит – ревность. Мотив, по нынешним временам, не особенно серьезный. Но, допустим, он – старых правил. Раз так – накажи, но тогда для чего себя изничтожать? В состоянии аффекта? Однако, заметь, он утром умылся, побрился, а уж потом… Я решил обследовать квартиру. С этого все и началось. Вместе со мной туда вошла троица… Да я тебе уже рассказывал.

– Это из ментуры, что ли?