Демоны ночи

– Куда?! – завопила Маша, но тоже соскочила со стула. – Видите, господин журналист, с какими людьми дружить приходится. Любит овцой прикидываться, а на самом деле – змеища. Ладно, всего. Еще чего захотите узнать, приходите в школу.

Павел расплатился и поднялся. Девчонки рассказали довольно интересные вещи. Но что же получается? У этого Вовчика действительно был серьезный конфликт с классным руководителем. Конечно, он вполне мог стать поводом для того, чтобы прихватить ее за собой на тот свет. Тем более терять ему уже было нечего. Однако этот странный спор про католиков и гугенотов… Почему вдруг такая ярость? И откуда мальчик знал французский язык? А эта классная… С ней тоже далеко не все ясно. Может, вернуться в школу и разузнать об Эльвире Борисовне побольше? Как, кстати, ее фамилия?

И Павел, подгоняя себя заезженными лозунгами типа «Журналист должен вникать в каждый, даже самый незначительный факт» и «Мелочей в нашем деле не бывает», решительно зашагал назад. Он беспрепятственно миновал продолжавшего спать охранника и отворил двери директорского кабинета.

Директрисы на месте не оказалось.

– Обедает, – односложно сообщила секретарь, перезрелая блондинка лет двадцати семи с одутловатым личиком, и подозрительно посмотрела на кожаные штаны Павла. – А вы по какому делу?

Журналист привычно показал удостоверение и сказал, что его обещали познакомить с учетной карточкой трагически скончавшейся Эльвиры Борисовны.

– Было такое распоряжение, – подтвердила секретарь. И, щелкнув замком сейфа, достала искомый документ. – Вот, пожалуйста.

Павел взял карточку и стал ее изучать.

– А вы ее видели? – вдруг спросила секретарь.

– Кого? – не понял журналист.

– Ну, эту… Комарову. Эльвиру Борисовну…

– Только мертвой.

– И как она выглядела?! – Голос девицы дрожал от возбуждения, глаза поблескивали.

– Не приведи господь, – произнес Павел. – Своими глазами наблюдал, как они с крыши свалились. Теперь по ночам снятся… Могу описать в подробностях.

– А правда, что череп раскололся и мозги наружу вылетели?

– Точно так. И не только мозги…

– Завтра хоронить будем… В закрытом гробу, – сообщила секретарь. – Из морга прямо сюда, в школу, проведем прощание, а потом на кладбище.

– А у нее действительно никого из близких не имеется?

– Сестра есть младшая… В Запорожье живет. Уже приехала…

– А здесь, в Москве?

– Был сын – военный. Погиб в Чечне три года назад. Несчастная, между нами, женщина.

Павел достал блокнот и выписал интересующие его данные:

Комарова Эльвира Борисовна, год рождения – 1956, место рождения – Одесса, образование высшее, закончила в 1978 году Одесский государственный университет, специальность: преподаватель истории. Предпоследнее место работы – Военная академия имени Ф.Э. Дзержинского. Проживала…

– Сестра где остановилась? – спросил Павел.

– Да у нее. Эльвира совсем рядом со школой жила. Сестра сегодня утром приходила насчет похорон. Школа все расходы взяла на себя.

– Похвально, – одобрил Павел. – Ну а что она за женщина была? Покойница-то?

– Это вы у директора спросите, – тут же замкнулась секретарь.

– Уже спрашивал. А на ваш личный взгляд?

Секретарь поджала губки, видно, не желая развивать тему, но потом не выдержала:

– Хоть о покойниках плохо не выражаются, но, по моему мнению, дура убогая! Больше я ничего говорить не буду.

– Вполне исчерпывающая характеристика, – отозвался Павел и откланялся.

Стоя на школьных ступеньках, он размышлял, что делать дальше. Полдня убито, считай, просто так. Да, он узнал некоторые небезынтересные подробности о личностях погибших, но толку-то? Все разрозненно, хаотично… Материала, во всяком случае, из этой лапши не сварганишь. И все же Павел чувствовал: он движется в правильном направлении. Можно, конечно, сходить на квартиру к Эльвире, потолковать с ее сестрой, но вряд ли в такой час с ним станут разговаривать. И потом, что он, собственно, хочет узнать? Должна быть какая-то иная связь между убийцей и его жертвой. Не только школьный конфликт, а нечто другое, потаенное… А пока?..

«А пока отправляйся в контору, – подсказал рассудок, – там тебя потеряли».

И Павел поехал в редакцию.

В кабинете, где они сидели вместе с Поручиком Голицыным напротив друг друга, никого не наблюдалось. И, похоже, не первый день. Стол Скуратова был аккуратно прибран, пепельница пуста, и только неистребимый запах табака напоминал о хозяине.

В первый раз за пару дней Павел по-настоящему вспомнил о своем визави. И вчера он его не видел.

Павел зашел в секретариат, где на него не обратили никакого внимания, только ответственный секретарь традиционно поинтересовался, что он сдает в ближайшее время.

– А где Поручик… э-э… Юрий Николаевич? – спросил Павел.

– Заболел, – бросил один из выпускающих.

– На сохранение лег, – ехидно заметил ответсек. – Чует сердцем, что вот-вот выгонят. Вот и косит.