Демоны огня

– Кто бы спорил… – Тейя шмыгнула носом. – А почему ты и в самом деле не хочешь оставить все как есть? Ну, этих – Кафиура и Нефтиш. Я же вижу – не хочешь.

– Не хочу, – согласился Макс. – Мне кажется, это будет выглядеть слишком уж подозрительно: ведь все знали, что вдова ждет только попутного войска. И будет очень странно, если она останется здесь.

– Значит, Кафиур уже подготовил ей замену, – тут же произнесла царица. – Ты уже нашел – кого?

– Еще нет. – Максим улыбнулся. – К стыду своему – вот только что об этом подумал. Ладно, будем искать… Приглядимся к Кафиуру попристальней.

Военачальник Кафиур вел себя предельно нагло, потеряв всякую осторожность – да и к чему ему было быть осторожным? Элита! Кто тронет-то? Кто хоть слово скажет?

Предатель частенько заговаривал с сотниками о хека хасут. Не со всеми сотниками, только с теми, кто знатен. Говорил, что от власти захватчиков Дельты никому из «больших людей» хуже не будет, а, скорее, даже наоборот, только лучше. О том, что владетельные князья, способные держать в стойле быдло, нужны любому и что царь хека хасут Апопи понимает это куда лучше, нежели фараон Ах-маси и его матушка, царица Ах-хатпи, которые спят и видят, как бы лишить знатных людей всех привилегий. Это, кстати, вполне соответствовало правде, однако не в том было дело – Кафиур вел свою пропаганду нахально и тупо, иногда даже и под хмельком, открыто похваляясь перед собутыльниками, что уж его-то никакие хека хасут не тронут.

Совсем уже потеряв остатки страха, предатель позволял себе ругать фараона и его мать, насмехаться над новой служилой знатью, обязанной своим возвышением только лишь личным заслугам – «набрали целый дворец голодранцев»! Поругивал и жречество, в основном из храмов Уасета. Дескать, скоро дождутся, что все их доходы будет контролировать царь.

– Убить его мало за такие слова! – горячась, доказывал Ах-маси-младший. – Убить – вот именно. Судить да казнить как предателя и изменника!

– Судить, казнить… сам-то веришь? Представляешь только, как взбеленится знать, если я его хоть пальцем трону?

– Ну и не трогай, твое дело, великий царь. Только где ж тогда искать правду?

– А для правды мы пока слишком слабы, друг мой! Ничего, дай только время… Кстати, как твои записи? Не передумал еще писать книгу?

– Нет! – Юноша встрепенулся и тут же, застонав, закусил губу – видать, еще не отошел от ран, ну так и времени-то прошло мало. – Вот тут…

С трудом перевернувшись, он сунул руку под ложе, доставая свиток…

– И бились на воде… И я взял добычу и захватил руку, причем о ней было доложено царскому докладчику…

– Что-то я не помню, чтобы ты показывал мне вражескую руку, – улыбнулся царь.

– Так я и не пишу, что показывал. Сказано же – доложил докладчику. Так что велишь делать с Кефиуром? Позволишь ему и дальше наглеть?

Фараон усмехнулся:

– А что бы сделал ты?

– Да убил бы! Просто, не говоря худого слова, убил.

– Эх, не ценишь ты людей, дружище! – поджал губы Максим.

– Так это разве человек? Демон! Хуже демона! Я велю Бате, уж он устроит так, что…

– Нет! Еще только не хватало мне проблем в тылу!

– Так никто ничего…

– Я сказал – нет…

– Бата большой специалист во всем этом. – Анхабец вдруг хитро прищурился. – Отгадай загадку, великий государь. Кто говорит «нет», не сказавши «да», чье «да» значит «нет», а «нет» – «да»? И как тогда узнать, где «нет», а где «да»?

– Да ну тебя со своими присказками, – поднимаясь с кресла, рассерженно отмахнулся царь. – Развел тут демагогию – нет, да, нет…

– Что развел, великий государь?

– Разгадывай свою загадку сам. Прощай. Навещу завтра.

Да, убить предателя Кафиура – пожалуй, это был бы самый лучший выход. Осторожненько так убить, будто бы случайно умер. Скажем, отравился вяленой рыбой или еще что-нибудь подобное… Впрочем, нет, нет! Этак и сам станешь, как они, как эти нелюди. И все же…

Так ничего пока и не решив, Максим отправился к себе в шатер…

К вечеру пришла Тейя – гуляла со служанками по берегу. Принесла стрелу: черную, длинную, чужую – уж точно не египетскую. Пояснила, тесно прижавшись плечом:

– Вражеская… Мальчишки собирали в камышах. Говорят, эти стрелы куда лучше наших.

Проговорив до полуночи, супруги уснули, а утром фараон был разбужен вестником.

– Что там еще случилось? – потягиваясь, недовольно спросил Максим.

– Воевода Кафиур убит, великий государь!

– Как убит?!

– Так государь… Шальная стрела захватчиков поразила его прямо в сердце. Они стреляли с барки – снова совершили вылазку – так ведь бывает, и часто.

– Шальная стрела, говоришь? Что ж… мы похороним сего вельможу достойно. Я лично прослежу за сохранностью тела.

Поклонившись, вестник покинул барку, а фараон отправился обратно в шатер. Уселся на край ложа, погладил по плечу супругу. Та приоткрыла глаза, потянулась ласковой кошкой:

– М-м… что ты так смотришь, милый?

– Хочу спросить.

– Всего лишь спросить? Я думала, ты чего-то другого хочешь… Ладно уж, спрашивай.

– Что за мальчишки искали на берегу стрелы? Не было ли среди них одного, светленького?

– Светленького? Гм… кажется, был.