Демоны острова Пасхи

– Сегодня на острове будет ночь любви, бурная ночь; так бывает каждый год после воздержания. Почему любовь имеет такую силу над людьми? – проговорил Тлалок, потупившись.

– Ах, молодежь, молодежь! – покачал головой Аравак. – Одна любовь у них на уме.

– Так и должно быть, – возразил Баира. – У нас, – у тех, у кого жизнь уже клонится к закату, – любовь подобна огню светильника, который горит ровно и постоянно, но озаряет лишь малое пространство вокруг себя. Но у молодых любовь – это пламя, которое бушует во Вселенной, и свет его страшен, но живителен. Многие сгорают в этом пламени, но угаснет оно – и не будет нашего мира. Любовь молодых позволяет миру жить.

– Выпьем, – сказал Аравак. – Выпьем за огонь любви!

– Расскажи мне еще что-нибудь о любви, о, верховный жрец, – попросил затем Тлалок.

– Охотно, – ответил Баира. Его взгляд слегка затуманился, но речь была по-прежнему тверда. – Мне часто приходится говорить о любви: больше всего вопросов мне задают о ней… Любовь – божественное чувство, оно начало всех начал. Боги даровали нам любовь из милости к нам, дабы мы познали, что есть счастье. Любовь добра, велика, справедлива, красива и нежна; она подобна песни небес. Кто не любил, тот не знает, что такое упоительное блаженство, чистейшая отрада, безудержный восторг. Любите и будьте любимы, если хотите, чтобы ваша душа воспарила над землей.

– О, верховный жрец, на нашем острове никто не может сказать так, как ты! – Аравак налил чашу Баиры до краев. – Твои слова мудры и прекрасны. Выпьем за мудрость и красоту!

– Благодарю тебя, вождь, – Баира выпил, не дожидаясь своих сотрапезников.

– Есть, правда, и другая любовь, демоническая, которая представляет собой влечение страсти, – вдруг загрустив, сообщил он. – Ярким выражением демонического в мужчине является, например, вожделение, которое само по себе околдовывает, соблазняет женщину, если она увлечена этим мужчиной; в противном случае у нее возникает отвращение.

Подобное проявление демонического наблюдается и у женщины; оно необходимо ей, чтобы испытывать откровенное влечение к мужчине, чтобы хотеть его и чтобы исподволь дать ему понять, что она его хочет. И мужчина, и женщина нуждаются в этом самоутверждении, чтобы перебросить мост через разделяющую их пропасть и прийти к единству. Но это единство призрачно, оно вскоре исчезает, и тогда беда! Демоническая любовь опасна, зла, жестока и коварна. Бойтесь, бойтесь демонической любви, если не хотите навек погубить свою душу!

– Как ужасно то, что ты сказал, о, верховный жрец! – воскликнул Тлалок, а его отец немедленно налил всем в чаши хмельной напиток, приговаривая:

– Да не войдет страх в наши сердца, и демоны пусть обходят нас стороной!

– Чтоб им, поганым, не жить на нашем острове! – подхватил Баира и осушил свою чашу одним махом.

– Я вам поведал о любви божественной и любви демонической, – продолжал он, и язык уже плохо слушался его. – А теперь я расскажу о любви призрачной; я редко говорю об этом, ибо люди не понимают меня или не хотят понять… В призрачной любви каждого из нас охватывает влечение к чему-то иному, непохожему; это новое может быть предугаданным нами и страстно желанным, но никогда не осуществимым. Как только мужчина и женщина, околдованные призраком любви, открываются друг другу, они еще долгое время испытывают искреннюю симпатию. Но эта симпатия, увы, не имеет ничего общего с настоящей, божественной любовью, – она полна мелких обид, постоянной досады, которую, как правило, пытаются скрыть. То, что мы любим призрачной любовью, схоже со светом звезд, далеких от нас; мы любим то, что есть и чего одновременно нет. Луч угасающего света – вот что такое призрачная любовь.

– О, да, я уже слышал все это от одной из посвященных дев, – сказал Тлалок.

– Мудрые мысли приходят во многие головы. Мудрость существует для всех, глупость – для каждого в отдельности, – изрек Баира, сам налил себе хмельной напиток в чашу и выпил.

Аравак, наблюдавший за ним, решил, что пришло время для главного вопроса:

– А твоя дочь Парэ, где она? Она уже проходит испытание своей любви?

– Несчастная Парэ! Как могла она поддаться любовному влечению?! – запричитал вдруг Баира, обхватив голову руками. – Несчастная Парэ, она теперь томится в лесу; в лесу, в который и войти-то страшно!

– Ты говоришь о лесе около Священного озера? – быстро спросил Аравак.

– Да, о нем, о чем же еще? – Баира утер слезу. – Моя несчастная дочь, моя Парэ!

– Выпьем за благополучный исход ее испытания, – Аравак вновь наполнил чашу верховного жреца до краев. – Выпьем, и пусть все плохое останется в прошлом.

* * *