Демоны прошлого (СИ)

— Да, самоубийство выглядело очень странно. Но никаких зацепок не нашлось. Самое главное — барон настолько чудаковат, что у него просто не находилось врагов. К нему никто не относился всерьез! Самую большую выгоду от смерти Стурини получила кафедра землеописаний Высшей королевской морской школы. Именно ей барон отписал в завещании свои коллекции, которые оцениваются в сотни тысяч золотых. Все же остальное имущество, которое он еще не успел превратить в экспонаты, получили двоюродные племянники — молоденькая девица и ее еще более юный брат, живущие с родителями в провинции. Их проверили. Никто из этой семьи в момент смерти барона и не приближался к столице, да и вообще — не те люди. Обычные провинциальные рыцари, очень милые.

На время в комнате воцарилось молчание. Арчи думал о том, что, может быть, сыскари могли чего-то не заметить, какой-то мелочи, которая могла навести на след. В самоубийство человека такого типа, как барон Стурини, молодой маг категорически не верил.

— А смерть барда Лилео? Тоже — очень странная история, причем Лилео тоже являлся членом «полынного» клуба, многие его баллады написаны под воздействием «тирсо», — подстегнул разговор господин Сатин.

— Да, тоже очень необычная ситуация, — кивнул полковник. — Кто бы подумал, что почти слепой музыкант, никогда не державший в руках ни меча, ни пистоли, вызовет на дуэль одного из самых лучших стрелков в королевстве. При этом наговорит ему таких дерзостей, что тот будет вынужден принять вызов. Естественно, стрелок не собирался убивать барда, лишь хотел его слегка проучить. Поэтому стрелял тому в ногу. Дескать, ноги — самая ненужная для музыканта часть тела, если тот еще и охромеет, хуже его баллады не станут. Но Лилео ответил точным выстрелом в сердце. Однако у слабого здоровьем барда началось заражение крови, и через седьмицу он умер от горячки.

— Не слишком ли часто вы произносите это слово — «горячка»? — хмыкнул Арчи.

Полковник лишь мрачно зыркнул на мага, но ничего не сказал.

— Погодите иронизировать, мой юный друг, — ответил за Мартинуса господин Сатин. — Служащие сыскного отделения проделали огромную работу. При этом у них не было тех знаний относительно этого потустороннего яда, которые есть у нас с вами.

— Да, — кивнул полковник. — Мы ничего не знали. Маги и из ордена некромантов, и из стихиального ордена только пожимали плечами. Дескать, чушь какая-то.

— Я бы тоже так сказал, — согласился Арчи. — Свойства полыни давно известны. Да, на слабую натуру она может оказать разрушительное действие. Но не на штабного офицера или, предположим, кавалергарда.

— Это — теория. А на практике получалась совершенно иная картина. После убийства генерала Сольтони мы держали Его Высочество в курсе расследования. И он решил действовать.

— Я запретил употреблять «тирсо» на службе и в казармах, — сказал Арас Вильмирский. — Если у кого-то находили флягу с этой гадостью, то провинившегося на первый раз отправляли в «холодную», на второй — подвергали телесным наказаниям. Я думал, что хоть через задницу сумею вколотить в этих молодых бездельников немного мозгов. Солдат может быть глупцом. Но добровольно превращать себя в безумца? Нет, я этого не понимаю! Я пошел к Его Величеству и попросил удалить из столицы баронессу Энзиар. И вы знаете, что сказал Виталис?

Никто не ответил, поэтому маршал продолжил:

— Он сказал, что прелестница Энзиар сама, без всяких зелий, способна кого угодно свести с ума! Впрочем, Его Величество стал с баронессой гораздо менее любезен, чем до нашего разговора.

— Когда это случилось? — спросил Арчи.

— Месяца три назад, — ответил за маршала Сатин. — Помню, как вытянулось лицо баронессы, когда на балу, посвященном осенней Эйван, король с ней не поздоровался.

— Да, это было для баронессы огромным оскорблением, — согласно кивнул полковник. — Поэтому, когда мы вплотную занялись расследованиями покушений на господина маршала, то баронесса оказалась в числе первых подозреваемых. За ней начали следить. И здесь мы не ошиблись. Удалось арестовать арбалетчика, который стрелял в Его Высочество. Он дал показания, да и его дружки, участвовавшие в подготовке покушения, тоже не отпирались. Они сказали, что нанимал их лакей одного из магистров ордена некромантов. Однако главарь этой шайки наемных убийц докладывал о сорвавшемся покушении, при разговоре присутствовала некая дама, подходящая под описания баронессы Энзиар. И дама очень странно отнеслась к сообщению о том, что вы, Ваше Высочество, лишь ранены. Казалось, она была удовлетворена результатом и даже добавила от себя какую-то сумму денег сверх той, о которой сговаривались с нанимателем.

— Да, подобные дамы не прощают унижения, — пробормотала леди Соретта. — То-то все удивлялись, почему эта гнусная баронесса так и вьется вокруг нашей дочери.

— А скажите, господин полковник, вы можете припомнить такие странные происшествия… необъяснимые смерти… в общем, то, о чем вы говорили, но чтобы они происходили лет десять назад? — снова обратился Арчи к господину Мартинусу.