Демоны прошлого

— Вам надо как следует уладить отношения с Джайлзом, — веско сказал он. — Прошу только не быть к нему жестокой. — Он помолчал и добавил после паузы: — И не пиши ему сейчас. Подожди, пока все образуется. Я знаю, что вы с Эдом сильно любите друг друга, но случается, что такие пылкие романы быстро перегорают. Я не хочу быть пророком, но все же, Сара, не торопись ставить все точки над i. Во всяком случае, подожди, пока вы с Эдом вернетесь из отпуска. Будь очень, очень осторожна, выключая Джайлза из своей жизни. Не забудь, где он сейчас и чем он занят. Такой шок может оказаться для него… роковым.

Они встретились взглядами, и в глубине глаз Сары, лучащихся счастьем, мелькнула тень вины. Она поняла разумность доводов старого джентльмена и согласно кивнула.

— Как скажете. Уезжая с Эдом, я считаю наш брак с Джайлзом расторгнутым. Но ради вас я пока не стану ему об этом писать. Рано или поздно сказать ему все же придется. Я хочу быть честной с ним, но не могу обманывать ни Эда, ни себя. Мне не очень нравится мысль не посвящать Джайлза в то, что здесь происходит, но из уважения к вам я так и поступлю.

— Спасибо вам обоим, — сухо ответил сэр Джордж и погладил Сару по руке. — Ты хорошая девочка, несмотря на все, что сделала. Я не лукавлю, Сара. Несмотря ни на что, я совершенно искренне желаю тебе счастья и удачи. Благослови тебя бог.

5

Сара планировала ехать в Дорсет поездом, но Эд попросил у полковника Миллера машину и бензин.

— Только, боюсь, сидеть за рулем придется тебе. С моими култышками не управиться, — сказал он Саре.

— Ничего страшного. Я приличный водитель, — заверила его она. — К тому же хорошо знаю дорогу.

Коттедж располагался на побережье у залива Пул-Бей и был окружен огромной пустошью. Они приехали, когда уже сгустилась тьма, но в доме их встретило веселое пламя камина, который разожгла местная жительница, присматривающая за коттеджем в отсутствие хозяев. В корзинке возле очага лежали поленья. В кладовой Сара нашла дюжину яиц, свежую курицу, молоко и корзинку грибов. Эд захватил с собой американские деликатесы: сливочное масло, ветчину, сыр, тушенку, кофе, огромный кекс, пакетики с печеньем, банки консервированного компота и сметану.

Сара приготовила на ужин омлет с грибами, и они сели у потрескивавшего поленьями камина выпить лучшего кларета из погреба сэра Джорджа.

— Целых семь дней! — радовался Эд. — Целых семь дней с тобой, Сара! Никаких тебе полетов-самолетов, снарядов-нарядов, ни смерти, ни разрушений. Только ты, моя Сара.

Он целовал ее глаза, щеки, шею, губы, которые всегда с готовностью раскрывались, пропуская его язык.

— Ах, Сара, — страстно шептал он, — я искал тебя всю жизнь — и надо же где нашел, на войне, среди всех этих ужасов! Я видел тебя задолго до того, как мы познакомились. Спрашивал, кто ты такая. Мне объяснили, и я подумал: о, эта женщина не про тебя, Эд. И вот оно, чудо, оказалось, что я ошибался. Ты здесь, со мной, и скоро я возьму тебя на руки и отнесу наверх, и буду любить тебя, несмотря на эти проклятые ожоги, буду любить, любить и любить.

Он опять принялся ее целовать, его поцелуи делались все горячее, все страстнее, руки все смелее.

— Не надо идти наверх, — проговорила она, касаясь губами его рта, — сейчас я подброшу поленьев в камин…

Она развела огонь посильнее, он разгорелся вовсю, в комнате запахло горящей смолой. Она задула парафиновую лампу, и только огонь камина освещал комнату. По стенам запрыгали тени.

Сара подошла к Эду и протянула руку к застежке платья.

— Нет, — сказал он, отводя ее руку. — Я так давно мечтал сделать это сам.

При неверном свете пламени он стал раздевать ее, нежно целуя хрупкое тело, понемногу и бережно обнажая его — маленькие высокие груди, узкую талию, плоский живот, стройные, но на удивление крутые бедра — со страстью и самозабвением, от которых она задрожала. Она развязала ему галстук, обнажив розовую после ожогов кожу на груди и плечах, легко коснулась ее губами. Расстегнула ремень. Все это она проделывала естественно и просто, охваченная жадным желанием, ничего не стыдясь. С Эдом все было естественно и просто, и она забывала себя.

Они слились в единое целое, сроднившись прежде, чем соединились их тела. Несмотря на ее протесты, он стащил с рук бинты. «Иначе я не смогу тебя как следует почувствовать». Он пробежал пальцами по ее стройному телу, обцеловал его. Она выгнулась дугой.

— У тебя прекрасное тело, шелковая кожа. Я такой тебя и представлял. Ах, Сара, Сара…