Демоны прошлой жизни

— Зачем? — спросил Кудеяров. — Это я уеду и начну новую жизнь. Уеду, а вы меня забудете. А я никому ничего… Так что будьте счастливы. Я в самом деле рад, если у вас все хорошо. Ты права, Вика: Игорь Петрович лучше меня…

Павел вынул из-за пазухи пластиковую папку и протянул Уманскому-Белозерову.

— Тут кое-какие документы, весьма интересные для вас. Один нехороший человек их нарыл и готов был пустить в дело.

Игорь Петрович положил папку на стол перед собой.

— Посмотрю на досуге. А вы шли бы отдыхать. Столько дел здесь наворотили — устали, наверное.

Кудеяров посмотрел на Вику, но она, не дожидаясь его слов, покачала головой.

— Прощай, — сказал Павел.

Он повернулся и направился к калитке. Сделал несколько шагов и, словно передумав уходить, остановился.

Обернулся.

— Игорь Петрович, а все-таки кто такой настоящий Уманский?

— Младший брат моей матери. Он всего на двенадцать лет старше меня. Да и похожи мы с ним были. Мне лишь небольшая пластика потребовалась.

Эпилог

Карину Сорокину похоронили на местном кладбище. Народу собралось немного. Алена с мужем Аркадием, мать Карины с внуком, участковый со своей невестой, Павел и, разумеется, отец Петр с женой. Уманский пришел один — Вики с ним не было, очевидно, она не хотела встречаться с Павлом.

После похорон Уманский позвал всех на поминки, но Кудеяров и Францев отказались. Вместе они возвращались к опорному пункту. Под руку с Николаем шла его невеста. Заявление они уже подали, и свадьба должна была состояться в самом начале сентября.

Они уже миновали рынок и прошли мимо магазина «Тысяча мелочей». Стали прощаться с Кудеяровым, зная, что тот должен уехать. И в этот самый момент ему позвонил Ашимов.

— Я вам кое-что должен, — напомнил он.

— Ничего вы мне не должны.

— Я так не могу: дал слово — надо держать.

И тут же пошли гудки. Кудеяров не стал перезванивать и переспрашивать.

Все выяснилось, когда он открыл свою «Хонду». На заднем сиденье лежал небольшой портфель. Павел заглянул в него и обнаружил две запечатанные в полиэтилен упаковки пятитысячных купюр.

— Ты еще не отнес отцу Петру то, что мы нашли у Погудина? — спросил он участкового.

— Как раз вечером сегодня планировал, — ответил Францев.

— Тогда прихвати и это, — сказал Кудеяров, протягивая участковому портфель.

Они стали прощаться. Обнялись, и Николай спросил:

— Не жалеешь, что с Викой ничего не вышло?

— Главное, чтобы она не переживала. Но, мне кажется, ей не до переживаний сейчас. Она уже давно любит Уманского, а со мной у нее было от безысходности. Дай им бог счастья обоим.

— Это да, — согласился Николай и еще раз напомнил: — Жду тебя на своей свадьбе.

На свадьбе Николая и Лены Кудеярова не было: его перевели в Москву, на новую ответственную должность, и он не смог приехать — поздравил по телефону.

А еще раньше состоялась свадьба нового мэра городка Ветрогорска Леонида Владимировича Уманского. Народу в «Маме Роме» было немного, но Францева с будущей женой пригласили, как и вернувшегося в родные пенаты Васю Кулька, а еще Романова и напросившегося Эдика Погосяна. Ашимова не было: он за месяц до события отправился на свою историческую родину. На городской площади в честь молодоженов прогремел салют. Гремел так громко, что дискобол-динамовец после очередного залпа каждый раз вздрагивал.

Виктория Уманская начало учебного года встретила в новой должности: ее назначили заместителем директора школы. Первой ее пришла поздравить искренне радовавшаяся учительница начальных классов Илона Полуверова по прозвищу Батон.

Лидию Стапановну Друян обвинили в умышленном убийстве, но в процессе судебного заседания адвокату Куравину удалось поменять страшную статью на сто девятую — убийство по неосторожности. В результате суд определил для Друян наказание в виде лишения свободы сроком на два года условно. Что, впрочем, не помешало Лидии Степановне ускользнуть в Германию. Туда же, в Гамбург, перебралась и Марина Погудина, решив не ждать, когда отыщется ее муж. Дом Друян и дом Погудиных были выставлены на продажу.

А в тихом городке началось большое строительство.