Демоны пустыни

Верховная начинает поглядывать на часы и нетерпеливо перебирать фантики. Моя голова и без того гудит от ответов, новые вопросы выдавать отказывается. Хотя и гложет ощущение, что я что-то забыл.

Благодарю и получаю пожелание хорошо отдохнуть. От Верховной слышать «выспись» звучит скорее угрожающе, чем заботливо.

Мой неожиданно обострившийся нюх слышит аромат благовоний из главного зала. И я понимаю, что я забыл.

* * *

Сначала я провожу разведку на местности. Вяземский снова скрывается в тени колонн позади храма Эрнутет. Прячется он отлично, но со слухом у него беда. Мне удаётся подойти вплотную.

— Ну, как там дела? — тихо говорю ему в ухо и отскакиваю.

Игнат подпрыгивает, призывает силу и разворачивается, вжимаясь в камень. Плотная защита и ничего атакующего. Эх, надо было рыкнуть что-нибудь пострашнее.

— Ты кто? — повторяется он.

— Мимо проходил. Ты хоть поговорил с Кирой?

— Я… — он прищуривается, оглядывая меня с ног до головы. — Мы знакомы?

Ах ты, точно. Узнать во мне хрипящего и потрёпанного гопника он не может. Даже жаль такое шикарное прикрытие раскрывать.

— Встречались, — хмыкаю я. — Буквально на днях. Буквально тут же.

— А-а-а, — зависает парень, у него никак не сходится. — Но я… Но мы… Ты… А!

Я только мотаю головой, пока в его голове складывается полная картина. Потом он начинает таращиться на мою голову и его глаза озаряются новым пониманием. Тут же он сникает.

— Понятно, — печально вздыхает он. — А я-то ещё думал, как это возможно. Куда мне до Белаторского… Ладно, я тогда пойду?

— Слушай, Игнат, давай я вас познакомлю? — излишне дружелюбно предлагаю я.

Пусть он хоть поговорит с объектом своего воздыхания. А то шатается тут, словно призрак. Замёрзнет, заболеет да помрёт ещё. Снова во мне гуманизм просыпается.

— Не надо! — испуганно вскрикивает он и добавляет тише: — Я попробовал…

— Что попробовал?

— Ну, поговорить. Я поздоровался, — с гордостью делится Вяземский.

— И-и-и? — встряхнуть его что ли…

— И она рассмеялась, — опять сдувается он. — И тоже поздоровалась. И ушла. И всё.

Я не удерживаюсь от хлопка ладонью по лбу. Мне отчего-то искренне жаль беднягу, но такими темпами он далеко не продвинется. Да и у меня тут другое дело.

— И всё… — задумчиво повторяю я, с сожалением бросая взгляд на вход в храм.

— Ты туда? — грустно спрашивает Игнат и, получив утвердительный кивок, мотает головой в другую сторону. — Ну, тогда я туда.

На этом мы и расходимся. Поговорить что ли с Кирой на эту тему? Пусть уж лучше отвадит, чего парню зря страдать.

Прислоняюсь лбом к прохладному камню, усмиряя гудящую голову. И призываю прекрасный образ. Заставить себя в своих мыслях одеть Киру у меня не получается. Не то чтобы я сильно стараюсь…

В этот раз дверь отворяется гораздо быстрее. Жрица буквально вылетает, резко останавливается и складывает руки на груди.

— Белаторский, ну в самом деле. Хватит меня гонять! Связаться со мной просто не пробовал?

Н-да, это мне в голову и не пришло. Но непохоже, что она злится. Голос недовольный, а глаза улыбаются. А, к демонам разбираться…

Сгребаю в охапку и целую. Никогда не был сладкоежкой, но перед её медовыми губами устоять не могу. Вялое сопротивление быстро превращается в страстный ответ.

— Аааах, — отстраняется она, когда губы уже начинают гореть. — Отвратительные манеры, княжич. Нельзя же просто так хватать жриц и…

Понятно, недостаточно. Затыкаю рот вторым поцелуем, более настойчивым. В общем, больше мы не разговариваем. Пока окончательно не решаем, что со жрицами делать можно. Больше слова «нельзя» я не слышу.

Разговариваем мы спустя долгое время, отдышавшись.

— Что с тобой произошло? Куда ты пропал? — спрашивает она, устроившись на моей груди.

Ах ты ж, слишком уж много событий и размышлений было. И я забыл сообщить Кире, что со мной всё в порядке. Видят боги, я не со зла.

— Извини, стоило предупредить, что я был в заботливых руках жриц Хака, — я даже морщусь от воспоминания этих рук. — И ещё раз сказать спасибо за удачу. В ту ночь она мне очень пригодилась.

— Расскажешь, что случилось? Столько слухов ходит… Догадываюсь, что ты как раз точно знаешь.

— Я не могу, — честно и без сожалений говорю я. — Дал слово.

Как и кому рассказывать о той ночи, я не знаю. И теперь данное императору слово кажется мне избавлением от новых проблем.

— Жаль, — легко соглашается девушка. — Люблю интересные истории.

— Думаю смогу тебя ими обеспечить, после возвращения из пустыни.

— Ты едешь в пустыню? — она подскакивает. — Как это возможно? Все группы уже собраны.

— Повезло, — подмигиваю я ей. — Кстати, о жаждущих везения. Ты хоть знаешь, что у тебя тут поклонник ночами ошивается?

— Ревнуешь? — хитро улыбается Кира.

Вопрос с подвохом. Отчего то, по причинам мне совершенно непонятным, девушки считают, что их нужно ревновать. Это мне ещё наставник в голову вдолбил, но и сам я пару раз обжёгся.

Захочет уйти, уйдёт. Не хочет — смысл в чем-то подозревать? Бр-р. Люблю я женщин, но не их «вопросики».

— Жалко парня, — пожимаю я плечами.

— Что, предлагаешь и мне его пожалеть?

Да твою ж хтонь! Я смотрю в эти смеющиеся зелёные глаза, долгим и тяжёлым взглядом.