Демоны Рая

Оказалось, что у Сэмми есть лодка. Большая, но весьма странных пропорций. Напоминала она не то громадный вытянутый поднос, не то крышку от великанского гроба. Короче говоря, была плоской, не заострялась к носу и корме, неотличимым друг от друга. И обладала такими низкими бортами, что плавать могла лишь под землей, при полном безветрии, – наверху самые слабые волны пустили бы лоханку ко дну.

Лодка приплыла по течению – очевидно, Сэмми-второй был здесь не один, но другие представители семейства Хогбенсов, сплавившие к нам это чудо, на глаза не показывались.

Шестипалый с ловкостью, неожиданной в тщедушном тельце на коротеньких кривых ножках, запрыгнул на борт. Инерция его прыжка направила ладью к нашему берегу, и я только тогда сообразил, что ни весел, ни иного движителя на ней нет.

Казалось, что инерции не хватит, и плоскодонка вместе с Сэмми уплывет сейчас вниз по течению. Но нет, отец успел протянуть ему приклад, и швартовка прошла успешно.

Высаживаться и присоединяться к нам Сэмми не стал, напротив, скомандовал:

– Загружайтесь.

– Думаешь, выдержит всех? – усомнился я. – Не хочется устраивать пиршество червягам. Давай переправим группу за две ходки, а?

– Мы не будем переправляться. Мы отсюда уплывем, так что загружайтесь все.

Хотелось спросить у незапасливого Харона: и далеко ли мы уплывем, даже по течению, без весел и прочего? До первой отмели или торчащего из реки камня…

Но я промолчал. Наверное, здешний Сэмми не глупее нашего и знает, что делает.

Расселись, и лодка поплыла. Сама. Причем против течения. Довольно так ходко двинулась, за обрубленной кормой даже оставался кильватерный след.

– Прости за нескромный вопрос, Сэмми, но за счет чего мы движемся? Ты освоил и приспособил к делу какой-то неизвестный мне феномен Зоны?

– Червяги.

– Исчерпывающе… Но хотелось бы чуть больше узнать об этих, без сомнения, достойных представителях водной фауны.

Читать мне ликбезы Сэмми-второй не пожелал. Сказал коротко:

– Посвети за корму. Сейчас сам увидишь.

Посветил. Сначала ничего не увидел, кроме все того же кильватерного следа. Затем одна червяга (повинуясь не слышному мне ультразвуковому приказу?) поднялась к самой поверхности.

М-да… С длиной я, придумывая этого монстра, не промахнулся. Счет действительно шел на десятки метров, хвост существа исчезал далеко в темноте. А вот с толщиной редко ошибающийся Питер Пэн дал маху. Толщина не превышала мой мизинец.

Да уж, совсем не форель, и речку стоило бы переименовать.

– Сколько же их тут?

– Много, Питер… Я не считал.

– И они нас толкают, подчиняясь твоим командам?

– У них нет мозга, чтобы воспринимать команды. Я не смог бы им приказать не трогать вас, если бы вы решили прогуляться вброд через реку. Дрессировка червяг возможна только самая простейшая: воздействие и рефлекторный ответ на него.

Наука, как известно, умеет много гитик. Но и дрессировкой, даже простейшей, в нашем мире можно кое-чего достичь…

* * *

Плоскодонка обладала замечательной остойчивостью. Не кренилась вообще: пассажиры могли все собираться у одного борта, на носу или на корме – лодка держалась на воде так же прямо и ровно. Неудивительно, если учесть, что десятки многометровых тварей присосались к ее дну и бортам.

Мы с Сэмми уселись на корме. Я на рюкзак, он прямо на днище, скрестив ноги, – никаких сидений здесь не было.

Отец залег на носу – установил на сошках трофейный «Барретт», настроил на нем тепловизорный прицел, короче говоря, бдил. Едва ли Сэмми, чувствовавший себя под землей как дома, привез бы нас к чему-то или кому-то опасному, но Максима Кирилловича уже не переделаешь, он начеку всегда…

Между нами вольготно расположились звероиды. И вскоре начали клевать носами. Грех им пенять, изматывающий день начался за тысячи километров отсюда, на берегу Обводного канала, причем начался – сразу, без разминки – со схватки с Бурбоном и его звероловами… И все никак не может закончиться этот бесконечный день – разница часовых поясов, будь она неладна.

А тут темнота, усыпляющее журчание воды над ухом… И желудки, плотно набитые контрабандной икрой. В общем, скоро мою команду мутантов сразил повальный сон. Пусть спят… Для многих из них этот сон может стать последним. До сих пор нам невероятно везло, прошли долгий путь без потерь. Но стерва-судьба всегда заставляет потом платить вдвойне за все удачи.

Наверное, стоило и мне подремать, отдохнуть… Однако не спалось. До «Клиники Св. Духа» рукой подать, скоро затянувшаяся эпопея завершится. Я обниму дочерей и…

И тут мое воображение забуксовало. Воссоединившаяся семья окажется посреди враждебной Зоны, а за ее Периметром еще более враждебная страна, – и что дальше?

Наверное, покойный Эйнштейн был в чем-то прав, попрекая меня неспособностью видеть дальше своего носа… Пусть он был подлецом, предававшим всё и всех, но в уме ему даже враги не отказывали. Да, я такой. Так устроен. Таким уродился, не переиграешь. Решаю проблемы по мере их возникновения. Будет день, будет и пища. Господь не выдаст – свинья не съест.