Демоны рая

Боль становилась все сильней. Жгло всю правую сторону, и Яр, не выдержав, открыл глаза. Ни светящихся труб, ни ангелов, ни костлявой старухи рядом не было. Он приподнялся на локте и увидел, что горит. Воняя и нещадно дымя на нем, тлела одежда. Яр закричал и, перевернувшись, стал закидывать себя снегом. Сквозь ровный гул, застрявший в ушах, прорвались отдельные звуки — хлопки, выкрики. Чьи-то ноги протопали рядом — одна в валенке, другая босая. Справа на расстоянии вытянутой руки ворочалась в дымящейся красной луже здоровенная туша.

Яр, удивляясь, что до сих пор жив, сел.

Вокруг что-то происходило, а он никак не мог взять в толк, что именно.

* * *

Люди палили во тьму, пронзали ее стрелами, закидывали факелами, горшками с зажигательной смесью, петардами и даже просто комьями снега. Все вопили, срывая голосовые связки. Убежавшие, устыдившись, вернулись и присоединились к обороняющимся. Каждый искал себе оружие: не вилы, так топор, не топор, так оглоблю.

Пушечный залп сделал основное — остановил ворвавшихся в деревню космачей, напугал остальных.

Теперь следовало довершить начатое — не дать людоедам опомниться, отогнать их как можно дальше и запереть ворота.

Много позже, анализируя события этой ночи, доктор Эриг предположил, что космачи обладают телепатическими способностями. Одновременная мгновенная смерть нескольких великанов оглушила все племя. Это и позволило людям спастись.

Ларс не соглашался с доктором.

«Такой огонь и такой грохот и без всякой телепатии напугают, кого угодно, — утверждал гордый собой оружейник. — Что у зверей, что у людей, все едино: уж если напугался один, то напугаются и остальные…»

* * *

Посеченные картечью ворота закрывались — Яр видел это совершенно ясно и не мог в это поверить. Несколько человек, среди которых, кажется, были вернувшиеся охотники, не боясь космачей и не обращая внимания на беспорядочную, не самую меткую стрельбу, сдвигали тяжелые створки. Людям помогал Херберт: сибер сначала освободил пространство перед воротами, оттащив несколько тел в сторону и убрав мешающие клинья и подпорки, а потом, опустившись на четвереньки, с удивительной проворностью стал расчищать снег. Космачи были совсем рядом, но почему-то не трогали его, считая, видимо, сибера не существом, а предметом — как оно, собственно, и было.

Створки почти уже сошлись, и сибер, встав на колени, навалился на них. Заскрипел сминаемый снег, затрещало дерево. Десятки людей бросились к воротам, дожимая их на место. Загремели, заскрежетали засовы.

— Есть! — раздался ликующий крик.

— Крепи! — донеслось с вышки. — Они опять лезут!

Ворота вздрогнули, качнулись. Люди навалились на них, сдерживая удары опомнившихся космачей. Еще два засова со скрипом встали на место. Застучали топоры, вколачивая в сухое дерево расшатавшиеся скобы.

— Крепи! — истошно кричали сверху.

Но всем уже было ясно — сражение выиграно. Выиграно, когда в победу уже никто не верил. Люди озирались удивленно, будто не понимая, как это у них получилось. Лица их постепенно светлели, плечи опускались, губы кривились в неуверенных улыбках. И вот кто-то расхохотался, полез обниматься. Одуряющая радость захлестнула толпу, люди словно враз обезумели, зарыдали, захохотали, побросали оружие…

Яр поднялся на ноги. Его со всех сторон толкали, его хлопали по плечам, ему кричали что-то в лицо. Он улыбался, рассеянно отряхивал мокрые от снега колени и крутил головой. Ему вдруг захотелось убраться из этой сутолоки, его затошнило, ноги сделались ватными, а в сердце будто десяток ржавых игл вонзился. Он приподнялся на цыпочках, высматривая, в какую лучше сторону двинуться. И увидел…

Он не сразу понял, что это такое. Его мозг не был готов принять увиденное, ведь уже все кончилось, они победили…

Что-то черное и большое ворочалось возле столба, в густой тени, отбрасываемой вышкой. Словно какой-то перепивший гуляка, одетый в несоразмерную шубу и запутавшийся в ней, пытался там встать. И встает.

Огромный, будто космач.

И поднимает с земли своего товарища, такого же пьяного одетого в такую же шубу, грязную и тяжелую. И вот они держатся друг за друга, и медленно выпрямляются, и вскидывают головы.

Их лиц не разобрать, но кажется, что у них лиц нет вовсе.

Они стремительно трезвеют. Они уже не качаются. Они смотрят на толпу людей. А их никто не замечает. Один только Яр. Но он никак не может взять в толк, что это не пьяницы. Это не люди вовсе.

Это космачи.

— Космачи! — сипит Яр, но голос его тонет в общем радостном гомоне. — Космачи!

Его слышат, но на него не обращают внимания. Да, космачи. Конечно, космачи. Там — за стеной, за воротами. Космачи побиты. Космачи теперь не опасны.

Яр вспоминает про огнеплюй, находит его рядом, вытаскивает из-под чьих-то ног.

Космачи идут к нему.

И он делает первый шаг им навстречу. Он пробирается сквозь толпу, сипло повторяя: «Космачи… Космачи…»

Его хлопают по плечам, его толкают и норовят обнять, ему смеются в лицо и кричат что-то.

Люди ослеплены радостью.

И даже Ларс ничего не замечает…

* * *