Демоны рая

То ли действительно работа помогла, то ли просто нужное время прошло, но странные сны теперь почти не беспокоили его. Он и засыпать стал легче, быстрее, и спал крепче, не просыпаясь, даже если знакомые кошмары вдруг к нему возвращались.

Через неделю он пошел в школу — так распорядился Айван. А вот Ларса учится не позвали, то ли из-за его инвалидности, то ли полагая, что он и так знает достаточно. Но проводник сам вызвался составить Яру компанию.

Школой называлась большая светлая комната в доме Айвана. Здесь же размещалась деревенская библиотека: несколько сот книг, бумажных справочников и сброшюрованных распечаток стояли на подписанных углем полках. Имелись здесь и компьютер, и мощный медийный центр, и даже мультифункциональный блок-процессор, подобный тому, что используют правохранители, — но доступ к этим электронным богатствам открывался лишь по особому разрешению старосты.

Пришедшие на занятия ученики садились на пол, некоторые приносили из своих домов табуретки или маленькие легкие скамейки и устраивались на них. Единственное плетеное кресло, что стояло возле печи, занимал учитель. Чаще всего в кресло садился седоволосый Петр — старый товарищ Айвана, один из основателей деревни. Иногда Петра подменял доктор Эриг или старший охотник Георг — человек немногословный, строгий и нелюдимый.

Яр стеснялся компании малолетних школяров и поначалу забивался куда-нибудь поглубже в угол, молчал, не решаясь задавать вопросы, но учителя слушал с большим интересом. Многое из услышанного было для Яра совершенно непонятно, и, чтобы разобраться, он оставался в классе после урока, когда все дети, даже любопытные, расходились. Случалось, что их беседы с учителем затягивались до позднего вечера.

— Общепринятое мнение, что города были спроектированы такими, какие они есть сейчас, весьма спорно. Мы считаем, что мегаполисы возникли на базе древних городов. Те просто развивались, росли, сливались. Известно, что в старом мире большинство жителей обитало вне крупных городов и занималось в основном сельским хозяйством. Но потом порядок начал меняться. Новые технологии облегчили труд на земле, производительность его выросла, и оставшиеся без работы крестьяне двинулись в города. Я упрощаю, конечно. Но результат ясен и нагляден: история человечества — это движение людских масс от периферии к центрам. Города всасывали население древних стран, и чем цивилизованней становился мир, тем быстрее шла урбанизация. Жители небогатых периферий стремились в богатые центры. Остающиеся вне городов люди были слабы и нежизнеспособны. Они вымерли, как прачеловеки.

— Вымерли? А как же люды? Кто они такие?

— Мы считаем, что люды — это бывшие жители города. Мегаполис теряет какое-то количество людей, высеивает их в окружающую среду — мы называем этот процесс эмиссией. Ты сам видел окраины, где живут опустившиеся горожане. И нам кажется логичным, что некоторые из них оказываются здесь, за городом. Видимо, процесс этот шел всегда, постоянно, с древних времен. Городские жители по тем или иным причинам покидали мегаполис и селились близ его границ. Конечно, современный горожанин не выжил бы в диких условиях. Но, как я уже сказал, процесс эмиссии идет очень давно, с той поры, когда простой человек еще умел брать от природы все необходимое для жизни. Эти остаточные, передающиеся от поколения к поколению знания и позволили людам выжить. А теперь вот мы учимся у них…

Каждый день ученики узнавали что-то новое. Даже Ларс признавал, что лекции идут ему на пользу. Они уже отличали съедобные грибы от ядовитых, знали пользу некоторых ягод и трав, могли развести огонь с помощью сухого мха и двух деревяшек, определяли птиц по издаваемым звукам, по оставленным следам угадывали зверей, разделяя их на безопасных и тех, от кого желательно держаться подальше.

Порой их внеурочные беседы заканчивались спором. И больше всех горячился Яр.

— То, что вы делаете со стариками, это неправильно! — убеждал он доктора Эрига. — Они видят свою старость, свое старение. Они умирают в полном разуме! — Яр ни за что бы не решился поднять эту волнующую его тему в присутствии Петра или Айвана. — Это страшно! Отвратительно!

— Ты про танатол?

— Да!

— Танатол — это наркотик, ввергающий человека в маразм.

— Это лекарство для легкого завершения жизни!

— Ты не первый, кого ужасают наши правила. И я даже знаю, почему это так. Ты представляешь себя на их месте. Ты не желаешь умирать в ясном разуме, ты хочешь тихо и незаметно для себя скончаться… Да, мы не даем старикам танатол. Это преступное расточительство — лишать разума самых опытных людей общины. Да они и сами не хотят. Не веришь? Спроси у них…