Демоны рая

— Все Айвану расскажу, — пообещал Яр.

Больше всего ему сейчас хотелось взять малолетнего изверга за шиворот и ткнуть его сопливой физиономией в грязь. Но он говорил себе, что это будет неправильно. И это будет опасно, ведь еще назад идти — через лес. Ну, как Саня решит отомстить, заведет куда, а сам исчезнет.

— Да ладно тебе, — надулся мальчишка. — Я пошутил же… Давай помогу, а? Только Айвану не говоли.

— Показывай, как надо, — милостиво разрешил Яр.

Дальше работал один Саня, а Яр только смотрел. Когда вязанка была готова, они, не сговариваясь, одновременно плюхнулись на нее, будто в кресло.

— Не говоли ничего Айвану, — опять попросил Саня.

Яр промолчал, только хмыкнул многозначительно.

— Ну не говоли… Не говоли, пожалуйста! — заныл мальчишка.

За деревьями что-то громко хрустнуло, но ни Яр, ни Саня не придали этому значения.

— Ладно, — проговорил Яр, пытаясь придумать, какую выгоду ему извлечь из сложившегося положения. — Не скажу, но только… Только…

Из поломанных кустов, тревожно вскрикнув, выпорхнула большая птица. Она исчезла, поднявшись над лесом, но причитания ее были слышны еще какое-то время.

— У меня пелекусить есть, — примирительно сказал Саня. — Хочешь? Поделюсь. Только Айвану не говоли. Я шутил же…

— А что там у тебя? — заинтересовался Яр.

— Мясо.

— Нет, не надо.

— И голбушка с солю.

— Хлеб?

— Ага.

— Ну, давай.

Яр потянулся за угощением, наклонился — и тяжелый картридж с дробью вывалился из-под рубахи. Яр хлопнул себя по животу, пытаясь поймать картридж, но не успел, и он шлепнулся прямо в грязь. Мгновением позже в грязь упал и кусок хлеба.

— Ах ты!

За деревьями на краю вырубки мелькнула какая-то тень. Ни Яр, ни Саня ее не заметили. Они смотрели под ноги.

— Плохая плимета, — озабоченно сказал мальчишка и перекрестился. — Нельзя хлеб лонять.

Яр поднял картридж, вытер его о штанину, осмотрел. Мокрая земля попала в пазы, и это, наверное, было плохо.

— Стлелять будет? — спросил мальчишка, заглядывая через плечо Яра.

— Не знаю.

— Помыть надо.

— Ну, уж нет! У тебя тряпочка есть какая-нибудь?

— Есть… Вот. Хлеб завелнут был.

— Сойдет.

Яр обернул тканью мизинец и принялся выковыривать грязь из пазов. Саня, прикусив кончик языка, напряженно следил за его действиями; он пыхтел и шевелил пальцами, будто помогая Яру в работе. И в то же время он медленно и осторожно отползал назад. Они не замечали, как на дальний край вырубки, пошатываясь, вышел высокий человек, лицо и разодранная одежда которого были густо перепачканы красным.

* * *

— Он интересный, — сообщил Ларс сидящему возле печи Айвану.

— Кто? — не понял старик.

— Яр. Он не такой, как другие. Есть в нем какой-то стержень.

— Мне так не показалось.

— Ты не видел, как он отстреливал хурбов. Сразу чувствуется, что у него с ними личные счеты. А еще он очень забавно сердится. Иногда я чувствую, что он готов дать мне в рожу. Много ли ты знаешь людей, которые способны за просто так дать в рожу другому человеку?

— Один из них сидит в этой комнате.

— Ты про себя?

— Вообще-то я тебя имел в виду.

— Нас тут двое таких.

Они посмеялись угрюмо, по-стариковски. С приязнью посмотрели друг на друга.

— Мне жаль, что ты стал калекой, — сказал Айван.

— Мне повезло. Я мог стать покойником. За окнами загремели ведра: кто-то отправился к колодцу за водой. Ларс приподнялся, отодвинул занавеску, выглянул на улицу.

— Что ты ему приготовил? — спросил он.

— Кому? — на этот раз старик понял, о чем его спрашивают, он просто не хотел отвечать. И Ларс это почувствовал.

— Ты знаешь.

— Как обычно, — помолчав, признался Айван. — Сбор веток — это только начало.

— Мальчишка бросит его посреди леса?

Айван едва заметно кивнул.

— Это будет единственный сюрприз? — спросил Ларс. — Или ты приготовил еще что-то?

Старик не ответил. Его опять мучили нехорошие смутные предчувствия.

* * *

Яр сильно — так, что голова закружилась, — дунул в узкую щель на тыльной стороне картриджа, протер рукавом маслянистый бок, длинным ногтем выковырнул последнюю песчинку из прямоугольного паза и удовлетворенно сказал: — Вроде бы все.

Саня не отозвался. Яр вдруг понял, что вот уже пару минут он не слышит за плечом натужного пыхтения мальчишки и резко повернулся.

Рядом никого не было.

— Эй! Ты где?!

Он вскочил, закрутился на месте.

— Эй! Саня! Ты куда делся?! Хватит шутить!

Вырубка вдруг сделалась тесной. Деревья в один миг сплотились, окружили его плотным кольцом. Лес — дикий бескрайний хаос, первобытная среда, полная неведомых опасностей, — ожил и взглянул на него тысячей пронзительных глаз. Отразившиеся эхо издевательски перековеркало его истеричные выкрики:

— Эй! Ня! Тить!

Яр наткнулся на вязанку, упал на нее, едва не выронив картридж.

— Айвану скажу! — выкрикнул он отчаянную угрозу. — Все расскажу!

Лес только посмеялся над ним.

— Хватит! Эй!

Он был один.

Он был в ужасе.

Он вмиг забыл обо всем: о своем задании, об оружии, об испытании.

Сейчас он хотел только лишь одного — увидеть других людей, хоть кого-нибудь.

И через несколько секунд желание его исполнилось.