Демоны райского сада

Они чокнулись. Разгоряченный Густав сделал сразу несколько больших глотков. Ольга тоже пригубила из своего бокала.

– Не пора ли нам поговорить? – спросил Густав.

– Давай немного полежим молча. Я очень устала.

– Ладно.

Они замолчали. Ольга долго лежала в полумраке комнаты, освещенной тусклым светом ночника, прислушиваясь к дыханию Густава.

Наконец она тихо его окликнула:

– Густав?

Он не проснулся. Она слегка тряхнула его за плечо:

– Густав!

Он по-прежнему спал.

Ольга поднялась с кровати, подошла к стулу, на котором висела одежда Густава, осмотрела карманы его пиджака. Никаких документов она не нашла, зато в одном из карманов обнаружила маленький пятизарядный «вальтер». Пистолет выглядел как игрушка, но, безусловно, был настоящий. (Когда-то Ольга прошла двухнедельный курс владения огнестрельным оружием и с тех пор немного разбиралась в этом.)

Ольга посмотрела на спящего Густава и нахмурилась.

– Кто же ты такой? – тихо пробормотала она.

Пистолет Ольга положила на тумбочку. Затем взялась за сумку Густава. В ней она нашла маленький компьютер-нетбук. Открыла его, включила, подождала, пока загорится экран. Открывшаяся программа была ей знакома. На черном поле горела красная надпись:

«Адресат В. звонил вам».

Ольга подвела курсор к клавише «Связаться с абонентом» и нажала на «пуск».

Заиграл музыкальный сигнал, затем на экране нетбука появилось лицо молодого мужчины. Оно было бледным и напряженным. На левой щеке багровели свежие царапины. Мужчина был одет в белый медицинский халат.

– Слушаю вас, – проговорил он, вглядываясь с экрана в тускло освещенное ночником лицо Ольги.

– Могу я узнать, с кем говорю? – сказала она, стараясь придать своему голосу твердость и важность.

– Да, конечно. Я врач психиатрической клиники «Дубрава». Моя фамилия Упоров. Прошу прощения, я здесь человек новый. Вы, вероятно, хотели пообщаться с пациентом Вольским?

– Да, – сказала Ольга, не задумываясь.

– К сожалению, он сейчас не может подойти. У него приступ.

– Приступ?

– Да. На этот раз приступ был очень сильный, нам пришлось применить мощные седативные средства. А вы его родственница?

– Да, – снова сказала Ольга.

Врач напряженно улыбнулся:

– Что ж, очень хорошо. Когда вы в последний раз были у Вольского?

– Давно. Очень давно.

– Это плохо. Ему не повредило бы общение с близким человеком.

– Я… готова его навестить. Напомните мне, пожалуйста, адрес клинки.

– Да, конечно.

Врач продиктовал адрес.

По ту сторону экрана послышался какой-то шум.

– Какого черта вы делаете? – рявкнул кто-то.

Молодой врач повернул голову:

– Игорь Константинович, я ответил на звонок и…

– Идиот! Выключите это!

За спиной у врача появилась фигура в белом халате, мелькнула рука, и затем экран погас.

Ольга вытерла ладонью вспотевший от напряжения и волнения лоб, повернула голову и задумчиво посмотрела на Густава. Теперь он казался Ольге еще более таинственной личностью.

Она несколько раз повторила про себя адрес клиники, чтобы не забыть, – затем фамилию пациента – Вольский.

Потом захлопнула крышку нетбука и убрала его обратно в сумку. После этого Ольга вынула из брюк Густава кожаный ремень и пристегнула этим ремнем правую руку мужчины к спинке кровати. Вторую руку она привязала к спинке кровати скрученной в жгут простыней.

Вгляделась в его лицо и тихо проговорила:

– Прости, что приходится так поступать. Завтра Лида вернется и развяжет тебя.

Она наклонилась и поцеловала Густава в губы.

– Эй, друг! – Кладбищенский сторож тряхнул Семена Скрябу за плечо. – Друг, поднимайся, замерзнешь!

Скряба открыла глаза и приподнял голову от земли. Некоторое время он дезориентированно тряс его, затем отплюнул песок и взглянул на сторожа.

– Вы кто? – сипло спросил он.

– Местный сторож. А ты?

Скряба не ответил. Он сел на земле и потер рукой ушибленный затылок.

Небо было серым, светало. Сторож, пожилой мужчина, заросший седой щетиной, посмотрел на фотографию, украшающую надгробие, и спросил:

– Кто она тебе? Мать?

– Нет. Мама моего друга.

– Ясно.

Сторож достал из кармана куртки стеклянную фляжку водки. Свинтил крышку и протянул Скрябе:

– На-ка, похмелись.

– Не надо.

– Похмелись, говорю! На тебе лица нет.

Скряба не стал спорить, взял бутылку и выпил глоток. Затем вернул бутылку сторожу и кое-как поднялся на ноги.

– Что с ногой? – спросил сторож, заметив, что Семен поморщился от боли, ступив на правую ногу.

– Вывихнул.

– Бывает. Глотнешь еще?

– Нет. Мне пора идти.

– Ну, с богом!

Семен повернулся, махнул в воздухе рукой в знак прощания и захромал прочь.

…Потом он минут десять сидел в машине, приходя в себя. Мысль о графине водки или бутылке коньяка вырисовывалась все более четко. Наконец Скряба завел машину, вырулил с территории кладбища и покатил по дороге, держа путь к ближайшему бару.

Лиза лежала в постели и смотрела в окно, в котором начинал брезжить рассвет. Она проснулась полчаса назад от внезапного приступа страха. Страх прошел, но оставил после себя мрачный осадок и горестные мысли.