Демоны римских кварталов

Он хотел еще что-то добавить, как вдруг парковую тишину расколол хриплый щелчок, от букового ствола отлетел кусок коры, и древесная кашица брызнула в лицо Адриано. Мари тихо вскрикнула, еще не осознав, что случилось, просто по-женски отреагировав на внезапный и неясный раздражитель. Адриано остановился, мертвенно побледнел и стал растерянно рассматривать грудь и живот. Влад единственный из всех понял, что произошло, – после убийства профессора, после рухнувшей на капот «Пежо» плиты жизнь его наполнилась готовностью к подобным вещам, ожиданием боли и крови. Он дал волю порыву, не боясь, что может выглядеть нелепым и смешным, схватил Мари в охапку, закрыл ее собой, как плащом, и потянул к стволу дерева, единственной защите на открытой парковой лужайке. Снова раздался щелчок, но на этот раз звук стал для Влада осязаем – как будто кто-то арапником хлестнул его по плечу, и кожу отметила острая боль… Стреляют… Мари… Он испугался за девушку, которую продолжал сжимать в объятиях, испугался боли и слабости, которые делали его ничтожным защитником, и волной накатившее на него отчаяние затуманило рассудок.

Остались ощущения …

Влад почувствовал, что падает… Нет, опускается. Снисходит …

Горячая кровь обжигает плечо, и этот жар разрастается, обволакивает лицо, ослепляет глаза…

И снова этот обрывочный сон: пустыня от горизонта до горизонта, забрызганная скудной зеленью, и выпирающие, как кости, белые скалы, и земля надвигалась снизу, все быстрей, стремительней, до шума в ушах, до пустоты в животе, и в ожидании удара все живое в нем стянулось, скукожилось…

И вот уже исчез горизонт, и куда ни кинь взгляд, расстилалась выжженная земля; и Влад беззвучно закричал, чувствуя нестерпимую остроту последнего мгновения жизни…

Но удар о землю, как во сне, был безболезненным, и тотчас должно было наступить пробуждение, но Влад не просыпался ; не просыпался,не просыпался! Распластавшись на пыльной дороге, он путался в одеждах, кашлял, тряс головой. Он чувствовал, как все его тело стало липким, горячим. Пошатываясь, поднялся на ноги. Солнце, знойное солнце. Горизонт расплывался, словно плавился от жары, а близкие предметы выглядели так, будто Влад смотрел на них сквозь толщу воды.

Он сделал шаг…

Пыль спружинила под его ногой.

«Надо сделать усилие и проснуться!» Он сделал еще шаг. Еще шаг. Еще, еще, еще… Словно из-под земли, далекий и глухой, раздался крик Мари: «Он умирает!»

Влад вскинул руки, покрутил головой, мучительно крикнул, стараясь вырваться из объятий сна, похожего на смерть, и попытался порвать стягивающую грудь ткань. Наружу, наружу! Душно! Тесно! Тяжело!

Ему показалось, что он увидел Адриано и Мари – впереди, всего в нескольких шагах, припали к земле два согбенных человека, похожих на большие валуны.

– Мессия! Мессия! – кричали они, едва отрывая плечи от земли.

«Нет, это не Адриано…»

Он не чувствовал тела, только казалось, что мозг его заледенел и сосуды, питающие его, превратились в хрупкие стеклянные трубки – тряхнешь головой, и полопаются со звоном, и посыплются на землю вместе со стеклом кусочки багряного льда. Осторожно сжимая виски дрожащими пальцами, Влад прошел мимо двух стариков с коричневыми лицами, которые приложились лбами к земле и замерли, и горячий ветер трепал клоки седых волос. За ним тянулась короткая цепочка следов, начинавшаяся ниоткуда. Влад начал оставлять следы на земле. «Это галлюцинации…»

Он не соображал, куда идет. Движение не требовало от него каких-либо усилий. Собравшийся в складки запыленный тканный хитон, прикрывающий его тело, тихо шелестел, обтрепанный подол волочился по земле. Поверх хитона на завязках держался серый плащ, и ветер заставлял трепыхаться распушившиеся воскрылия. Временами Владу казалось, что подкатывает дурнота. Он останавливался и делал несколько глубоких вдохов. «Не надо задумываться, иначе я сойду с ума…»

Он ощупал свое тело. В мешочках, подшитых к хитону изнутри, хрустели упаковками таблетки. Ему хотелось позвать на помощь Адриано, чтобы он растормошил его, ударил по щекам, облил холодной водой и вернул в сознание. И Влад остановился, сквозь мутную пелену глядя на желтые стены и выглядывающие из-за них плоские крыши убогих домов, зажмурил глаза, чтобы больше никогда не увидеть этот мираж, и надрывно, хрипло крикнул.

Когда он открыл глаза, то увидел, что его крик привлек внимание группы мужчин в темных хитонах. Поглядывая на него, люди шли быстро и молча, приближаясь к улицам маленького города. Их было человек десять, лоснящиеся бронзовые лица были опутаны черным туманом бород и усов. Запыленные сандалии шаркали по камням. Казалось, что эти люди не замечают жары, не испытывают желания остановиться в редкой тени олив, засыхающих вдоль дороги.