Демоны в Ватикане

Мне нужна вон та фигурка, стоящая отдельно от остальных. Сэр Исаак Ньютон. Не знаю, удастся ли мне задуманное… но я просто обязан попробовать.

Однажды я уже проделывал нечто подобное. Одним-единственным метким броском изменил ход истории. В результате погиб человек – и не кто-нибудь, а сам Готфрид Бульонский. Но сейчас я никого убивать не собираюсь. Поэтому мечу не в самого Ньютона, а рядом. И не бросаю снаряд, а просто роняю. Здесь мне совсем не нужно эффекта метеорита.

Спелое яблоко со свистом устремилось к земле. Я проводил его взглядом и тут же уронил еще одно – чтоб уж наверняка.

Тут главное – соблюдать осторожность. Яблоко – оно, конечно, не пушечное ядро, весит не шибко много. Но будучи брошенным с такой высоты, на землю шлепнется уже с нехилым ускорением. И если угодит кому-нибудь в темечко… убить может и не убьет, но прическу испортит точно.

Кажется, яблоки, падающие с чистых небес, сэра Исаака малость встревожили. Иначе чего это он так задергался? Шмякнулся на копчик, рот раскрыл, на небо таращится.

Ничего, пускай таращится. Я специально выбрал позицию между ним и солнцем. Сколько ни пялься – меня не увидишь.

Одно за другим я метнул в цель еще три яблока. Себе оставил только одно – ну так, на всякий пожарный.

Когда минут через пять я невозмутимо подошел к Исааку Ньютону, он выглядел донельзя ошеломленным. Вокруг успел столпиться народ – монахи и священники возбужденно переговариваются, передают из рук в руки те самые яблоки, что я швырял. Точнее, то немногое, что осталось от них после падения.

– Чего тут? – поинтересовался я.

Сэр Исаак возбужденно рассказал, как вокруг него ни с того ни с сего начали шлепаться яблоки. Показал воронки в земле, оставшиеся от этих сладких метеоритов. Небольшие воронки, но все же внушительные. Я и в самом деле мудро поступил, что не стал целиться Ньютону прямо в башку, как планировал изначально.

– А что, сэр Исаак, не пришло ли вам в голову какой-нибудь умной мысли?.. – осторожно поинтересовался я.

– Пришло, – поежился Ньютон. – Вспомнил, что до сих пор не озаботился завещанием. Надо будет к юристу сходить. И к исповеднику – на всякий случай.

Вот ведь блин нагад. Ни черта не вышло. Я задумчиво посмотрел в сторону стола с праздничным угощением… вгляд зацепился за спелую дыню…

Хотя ладно, хрен с ним. Похоже, поезд ушел. Придется закону тяготения ждать другого гения.

– Понимаешь, патрон, ты вообще зря все это затеял, – подал голос Рабан. – У тебя бы в любом случае ничего бы не вышло.

– Это почему еще?

– Не те условия. И Ньютон уже не тот. В твоем мире Ньютон открыл свой закон в 1666 году. Ему было двадцать три года, он был молодым, восторженным, жаждущим перевернуть мир. А этому Ньютону сорок восемь лет, он стал гораздо старше и мудрее. Теперь его больше волнует душа, чем космос.

– Может он и прав в чем-то… – задумался я, хрустя последним яблоком. – Наука делает жизнь легче… удобнее… приятнее… но только не счастливее… Хотя попробовать я был обязан.

Я еще немного подумал и предложил:

– Слушай, а может мне тогда самому здесь закон тяготения открыть?

– А ты его помнишь, патрон?

– Не помню. Но ты-то должен помнить.

– Ну я-то помню, конечно, у меня память абсолютная… Но тебе не скажу.

– Почему? Жмотишься?

– Потому что нельзя. Одно из самых суровых правил гильдий энгахов – категорически запрещено влиять на развитие науки. И магии тоже. Искусственное подталкивание не приводит цивилизацию ни к чему хорошему – развитие должно идти естественным путем. Если уличат – могут и Слова лишить.

– Угу. Понятно. А какие еще там правила есть? Ты мне что-то ни разу не рассказывал.

– Рассказывал, только ты всегда мимо ушей пропускал. Кодекс там не слишком длинный. Запрещено вмешиваться в естественный ход истории. Запрещено выдавать себя за бога или иное высшее создание. Запрещено захватывать власть – неважно, открыто или тайно. Запрещено раскрывать непосвященным информацию о других мирах и энгахах. Запрещено…

Мне резко поплохело. Я уже довольно много чего нарушил из этого списка.

– А ты что же мне раньше-то не сказал, шизофрения хренова?! – прошипел я.

– Да понимаешь, патрон, мы же с тобой в любом случае нарушители… – заюлил Рабан. – Мы же не энгах на самом деле. Энгахом были мы с Волдресом. Даже один Волдрес, а я так – дополнительное оборудование… Со мной контракта никто не заключал, в контракте числился только Волдрес. А у нас с тобой такая, знаешь, беспрецедентная ситуация сложилась… даже уникальная…

– Да уж куда уникальнее. И чего нам за это будет?

– Да может и ничего не будет. Смотря как в гильдии на это посмотрят, когда разберутся в ситуации. Может, просто рукой махнут. А может, Слово отключат. А может и кого-нибудь из ОВР за нами пришлют…

– ОВР? Это что еще за зловещая аббревиатура?

– Отдел Внутренних Расследований. Такой при каждой гильдии имеется. Отлавливают энгахов-нарушителей. Но ты не нервничай, может еще и обойдется…

Не нервничай. Ему легко говорить. Как будто у меня и так проблем мало – еще и этим своим ОВР решил настроение испортить…