Демосфера

Ньюлондонцы предложили представителям комиссии самим попробовать «убить» хотя бы один. Программу, в Парке имеющую вид ружья, быстро склепали, дважды скопировали, и трое членов комиссии отправились на охоту. Тут выяснилось, что в лозунгах прошита система самосохранения, которая заставляла их убегать, подобно трепетным ланям, как только на опушке появлялись аватары охотников с ружьями. Когда один лозунг все же подстрелили, он стал издавать такие жалобные звуки — то есть заиграл очень тоскливую, душевную музыку, — что члены комиссии почувствовали себя вивисекторами. В конце концов была создана Музыкальная поляна; небольшая, в сравнении с Парком, она расположилась позади диких секторов. Все лозунги постепенно отловили и переселили туда…

— Как в трусах?.. — Аквидзе с легким удивлением оглядел себя. — Ты гляди, точно! Где ж я все оста… — Он обернулся, шевеля бровями. — А! Я ж в сортир ходил. Душ там. Представляешь, там магия какая-то, все само собой вырастает… Танцевали мы. Решил гель смыть. Хотя он к коже не пристает, нет. И еще, во, смотри… — Аквидзе поднял валявшийся на полу бокал и изо всех сил швырнул его обратно.

Стекло треснуло, бокал распался на большие куски с белыми крошащимися краями.

— Ну и что? — спросил Дан.

— Ты гляди, гляди.

Вдруг все осколки одновременно погрузились в пол: раз — и нету их, канули, словно свинцовые гири в воде.

Дан присел на корточки, провел по полу ладонью. Ничего необычного… Он заглянул в бассейн. Вроде большой чаши, полной желтоватой субстанции. Несколько фигур парили, будто лягушки в хороводе, смешно двигая конечностями, другие ходили по далекому дну, расположенному где-то на уровне предыдущего этажа.

— Он кислородсодержащий? — спросил Дани-слав, поднимая лицо к Аквидзе, который с преувеличенной осторожностью пьяного пытался усесться в пронизанное изумрудным мерцанием кресло. — А звук? Как же они танцуют, разве это вещество звуковые волны проводит?

— А! — сказал Аквидзе, пыхтя и оттопыривая зад. — Там звуки потрогать можно, такие они медленные. Не, мы с наушниками. Синхрози… син-хро-низировал мелодию с партнершей, да и пляшешь…

Аякс неподвижно стоял позади кресла, только зрачками двигал. И молчал. Всем клонам сразу после рождения в инкубаторе выжигали речевой центр, да еще и ампутировали языки. Никита решился наконец на крайние меры и плюхнулся в кресло, обрушившись на него всем своим длинным, слегка уже оплывшим, но все еще жилистым телом. И кресло, натурально, не выдержало — прорвалось, но не так, как рвется, допустим, туго набитая подушка, а целиком, то есть просто вдруг исчезло, взорвавшись мириадами водяных пылинок.

— А-а… — выдохнул Аквидзе, мягко съезжая по гладкому полу и переваливаясь через край бассейна.

Дан машинально попытался ухватить Никиту за плечо, но в последний момент отдернул руку, испугавшись, что аякс прострелит ему голову летящей со скоростью две тысячи метров в секунду зулей. Аквидзе упал на спину, разбросав руки и ноги, несколько секунд лежал на поверхности, потом, отчетливо сказав: «И зачем мылся?» — стал медленно погружаться в гель. Когда над поверхностью остались только лицо и грудь, он подмигнул Дану, перевернулся и поплыл вниз, по-жабьи загребая руками и ногами. Мгновение спустя будто живая торпеда пронеслась мимо — аякс нырнул за хозяином.

Данислав выпрямился. Звучали голоса, смех, бульканье, все это приглушенное, как бы смиксованное в сумбурную звуковую дорожку, гулкую хаотичную музыку, так что трудно было различить отдельные слова или источники звуков. Большинство гостей были еще одеты, но некоторые — уже голые. У стены, едва различимая в световой мути, на водяной стойке бара лежала официантка и дрыгала ногами, а над ней склонился какой-то VIP. «Хорошо, что Ната на экскурсию уехала, ей бы здесь точно не понравилось», — решил Дан.

Тут у него кольнуло под правым ухом — раз, два, три, короткие слабые уколы. Между диванами, креслами и телами он направился в ту сторону, откуда пришел. Искры, пронизывающие водные конгломераты, изумрудом мерцали со всех сторон, глаза от этого уже начали болеть; Дан прищурился, глядя прямо перед собой, стараясь лишь не наступить на кого-нибудь. Когда он приблизился к двери, та сама собой раскрылась, включился свет.

Он удивленно оглядел просторное помещение — здесь не было ни единого предмета мебели, ни душа, ни унитаза… Что за сортир без унитаза? Дан растерянно шагнул вперед, дверь закрылась…

Нет, такого он не ожидал. Пол не разъезжался, ничего не выдвигалось из скрытых в стенах ниш: унитаз вдруг вырос сам собой, как какой-то гриб-мутант необычной формы, вспух, на глазах разрастаясь, и замер во всей своей белоснежной фарфоровой красе. Дан, несмело шагнув к нему, потрогал холодную поверхность, чтобы удостовериться, не голограмма ли это. А вокруг уже все шевелилось, из стены прорастала душевая кабина, рядом вытягивались крючки с полотенцами. Дан заморгал, когда позади возник стул. Вот это да! Он осторожно сел… Нормальный, твердый, не какая-нибудь вода.