День

Снимки сопровождаются кратким описанием, нарочито нейтральным: вот чего людям не хватает, а вот предмет для дарения, в магазине продается, ну? – думайте сами. Шок, по замыслу журнала, должно вызвать оскорбительное несоответствие «подарков» реальным надобностям человека. Не разжалобить, а возмутить, не стоять с протянутой рукой, а ткнуть читателя мордой в чужое горе, от которого тот норовит увернуться, зажмуриться, спрятаться, – метод весьма эффективный. Мальчик в африканской пустыне возделывает мотыгой сухую, бесплодную землю, – ничего на ней, наверно, не вырастет, воды-то нет и не жди, не будет. А почему не послать ему особые наушники с раковинами, имитирующими шум моря? Будет вода вприслушку. А если вы полагаете, что это издевательство, так сделайте, черт возьми, что-нибудь. Когда будете следующий раз выбрасывать на помойку старые брюки, или табуретку, или устаревший утюг, – остановитесь! Наберите номер телефона – приедут люди и заберут ваш хлам, отдадут тому, кому он очень нужен.

Итак, тема номера – «подарки». Неужели вы ничего не хотите СДЕЛАТЬ ДЛЯ СВОИХ БЛИЗКИХ? – настаивает журнал.

В русском варианте: «УДИВИТЬ РОДНЫХ И ЗНАКОМЫХ». Не обеспокоиться о ближнем, а приобрести экзотический предмет для забавы в узком кругу ваших благополучных приятелей советуют нам бездумные Катя с Сережей. Упомянутый гроб в подсолнухах для вашего ребенка они ставят в кавычки: «гроб». Они думают, что это такая иностранная шутка, концептуальное развлечение. Да гроб это, гроб! Журнал ужасается тому, что голландская дизайнерша опустилась до такой моральной безвкусицы, в то время как детки взаправду умирают; Катя же с Сережей резвятся у могил, – а чего, черный юмор, постмодернизм. «Если вы подорветесь на противопехотной мине…», – грубо пишет журнал (десятки никарагуанских детей подрываются на этих минах каждый день). «Если вы, НЕ ДАЙ БОГ, подорветесь…», – вставляют кокетливую отсебятину К. и С., потому что для них страдания каких-то там никарагуанцев – фи.

К. и С. невежественны и нелюбопытны: Нигер в их переводе превращается в Нигерию, Королевство Тонга – в африканскую страну Того. То, что заботит редакцию Colors, оставляет их равнодушными. Colors говорит: «Откройте же глаза, проснитесь: в далеких странах, на островах и в пустынях, тоже живут люди». Переводчики зевают: «да хрен с ними».

Вяло, спустя рукава они маракают дикую чушь: «Когда фермеры пропалывают землю, чтобы добиться хорошего урожая, результаты могут быть обратными». Да разве землю пропалывают?! И когда это прополка приводила к гибели урожая? На самом деле по-английски сказано: «когда фермеры расчищают землю, чтобы подготовить ее под посевы…» («When farmers clear land to grow crops…») Или такое: «при обработке верхний слой почвы разлагается на химические элементы…» Не надо быть почвоведом Докучаевым, чтобы закричать от ужаса. Английский же текст прозрачно прост: «As topsoil becomes exposed to elements…» Elements по-английски означает стихии: ветер, солнце, осадки. Смысл печального текста: когда вырубают леса, страна превращается в пустыню. А нам-то что, верно? Пусть себе превращается.

Они переводят «очки» как «внимание», «пластинки» как «магнитофоны», «эту болезнь трудно лечить» как «это трудно трактовать». Вместо «воспитания» у них «одежда», вместо «кузнецов» – «местные умельцы», «входная плата» превращается во «вступительный взнос», «выручка от продажи сопутствующих товаров» в «коммерческую стоимость живописи Леонардо» (?!), «ковры» в «носки», «рассеянный склероз» в «склеротические явления», «больше» в «меньше», а простую фразу: «хрупкому старику трудно справиться с крупной собакой» они передают как «большой зверь отрицательно воздействует на психику хилого хозяина». Под их пером (или программой компьютерного перевода?) троюродный брат становится вторым кузеном, зять – сводным братом, а чернокожий зять внезапно превращается в «вашего чернокожего деверя». Между тем, деверь бывает только у женщин (это брат мужа), а если брат мужа – чернокожий, то и муж автоматически должен быть чернокожим, а тогда в чем смысл иронии?

На Филиппинах сыро, сыро, – в сезон дождей приютские дети не могут просушить одежду. Журнал призывает послать им ваши старые СУШИЛЬНЫЕ машины. К. и С. превращают их в СТИРАЛЬНЫЕ. Они не могут себе представить, что в огромном и равнодушном мире (а почему бы и не в нашей стране?) найдется добрая душа, которая, внезапно пожалев филиппинских сирот, возьмет да и отправит им нужную вещь. Можно себе представить вытянувшиеся лица сироток, когда под проливными дождями они распакуют посылочку, а там, словно издевательство – прибор, который сделает их мокрое бельишко еще мокрее… На Руси живут изверги, – подумают приютские воспитатели. Из 86 страниц журнала нет НИ ОДНОЙ, где текст не был бы перевран многократно, до превращения в свою полную противоположность. А если переводчики не понимают, о чем идет речь, то вообще оставляют текст без перевода.