День

Вопрос был из разряда «чисто риторических», Алексей видел вытаращенные глаза, вот только сомнений в них не уловил — ему поверили, причем сразу, будто зимой в крещение в прорубь купели ухнули, набравшись решимости. Теперь он мог на этих людей полностью положиться — аура хоть и в «пятнах», но душа у каждого имеется, обычная душа, наполненная достоинствами, отнюдь не пороками. Тут нужно человеку цель в жизни обрести, толкнуть его к созиданию, а не к одному потреблению. От лени к труду, от эгоизма к жертвенности, от житейской жестокости к гуманизму. От зла к добру в конечном итоге. И большинство охотно пойдет по этому пути, ведь людям от природы свойственно надеяться на лучшее, иначе бы не творили и не мечтали, не заводили бы детей — последние ведь плод любви, а отнюдь не похоти и голимого секса. Да и больше хороших людей только потому, что плохим на ком-то нужно паразитировать. Тянуть из них соки, а после умерщвления «донора» торопливо искать следующие жертву. Так себя блохи на собаке ведут, только они маленькие, их может быть много. А в жизни как раз наоборот, на пару страдников один трутень.

Хотя народные поговорки порой удивительно точны — один с сошкой, а семеро с ложкой, ведь речь тут о семье, где полно детей и один работающий мужик. Но сейчас на дворе иные времена, слишком мало детей, и много тех, кто мечтает на чужом горбу в рай въехать…

— Так что начинайте убираться, и не только здесь, а по всему городу, и обретете долголетие и здоровье, это я вам гарантирую. Так что за дело, нечего попусту время терять — послезавтра тут все должно быть убрано, и вами, не кем-то. И больные пусть не стонут, а работают, и будет таким исцеление полное. Так что отсюда начинаем всеобщий городской субботник, вспомним, наконец, лучшее, что было, и забудем про худшее. Всех прохвостов заставим трудиться — лодыри, бездельники и бандиты нам теперь не нужны, без надобности они — пусть дохнут в семьдесят лет. Под плитами всех спрячем, будем мимо ходить и хихикать.

Шутка, пусть циничная, удалась — все ее поддержали улыбками, да и глаза у врачей перестали быть потухшими, огоньками стали загораться. Вера в лучшее свойственна людям, как и надежда…

Глава 29

Областным структурам не было никакого дела до затерянных в глубине тайги поселений, к ним даже ветки железной дороги не проложили. Асфальтовые дороги, хотя и «ремонтировали» постоянно, разворовывая выделяемые государством немалые средства, были разбиты в хлам, одни сплошные выбоины. От электрички еще час нужно было добираться до умирающего городка, отчего многие жители, имеющие собственный автомобиль, раз в день «калымили», получая столь важный для семей небольшой приработок. «Кормила» тайга, впроголодь, но жили — заводики ведь разорили с уничтожением планового хозяйства, и «глубинка» неизбежно стала впадать в разруху и в тоскливую беспросветную нищету, в которую население окунулось с головой

И таких городков множество по необъятной Сибири, это в областных столицах «благолепие», да еще в райцентрах более-менее, а «глубинке» время с девяносто первого года застыло, и никаких новых построек десятилетиями не велось. Да и зачем — жители уезжают из таких «бесперспективных» для капитализма городков. Жилищный фонд в избытке, квартиры дешевеют, их чуть ли не с плачем пытаются продать. Заложенный в советское время ресурс капитальных построек в 60–70 лет еще не израсходован, дома сносу не подлежат, а переезжать куда-то в поисках лучшей доли не каждый житель согласится, особенно пожилые, что родились в этих местах…

— А что же это творится — патроны ведь никуда негодные. А как стрелять-то из них будем?

Полицейский с изумлением вертел в руках выщелкнутые из магазина патроны. Всеобщее непонимание происходящего вполне понятно — перепробовали все патроны, и автоматные, и пистолетные, и даже охотничьи из конфискованных ружей, и не один из них не выстрелил. Накалывание капсюля шло, а дальше все — хоть защелкайся. Алексей, глядя на такие бесплодные старания только ухмылялся и поглядывал на обступивших его сотрудников местного отделения МВД с нескрываемым ехидством.

Язвительно произнес, с нарочитым сочувствием:

— Не старайся, болезный — не сработает. Все — огнестрельному оружию конец настал в отдельно взятом районе, куда вошел в качестве моей личной столицы этот городок. И капсюльный состав, и порох, нынче бесполезны — а потому автоматы и ружья можно использовать как дубины, а пистолеты только кастетами. Но в таком качестве они неудобны, так что советую на дубинки переходить. С перцовыми баллончиками тоже беда — любые газы вредящие человеческому организму отныне в наших краях под полным запретом. Как ракеты и пушки, коих здесь нет, и никогда не будет. Не нужны они нам — мы мирные люди, зачем смертоубийство устраивать.

— А как же служить будем без оружия?