День ангела

– Вот. И меня поначалу тоже терзали сомнения - не слишком ли мы пассивны? И мой шеф, тогдашний координатор - он и тогда уже был очень стар, он ведь начинал ещё при Петре Первом! - не мог меня убедить. И только когда я сам стал координатором, заменив старика, я понял, как он был прав.

Уэф снова вздыхает. Чётки неспешно перекатываются в его руках, забавные стеклянные зверюшки.

– Ты хорошо помнишь вашу историю?

– Ну, в общем, да. Неплохо.

– Вспомни историю открытия Америки. Дикая людоедская империя ацтеков, зверские, нет, хуже - дьявольские законы. Гигантские пирамиды, на вершинах которых из живых людей каждый день вырывают сердца. Империя Ужаса. Именно поэтому Кортес и его солдаты - а их и было-то всего шестьсот, горсть людей против целой империи! - победили. Ты думаешь, решающую роль сыграли пушки и мушкеты? Нет, Рома. Кортес нёс дикарям цивилизацию. Это сейчас вы, с высоты своей теперешней культуры, осуждаете Кортеса и его соратников, они кажутся вам грубыми и жестокими. Но по сравнению с дикарями-людоедами, тогдашним населением империи ацтеков, они были настоящими ангелами. Они даже не ели сердца, вынутые из груди живых людей!

Уэф усмехнулся.

– Да, точно. Как мы теперь по сравнению с вами. Именно поэтому за ними пошли толпы аборигенов, которые, в общем, и сокрушили империю.

Но что принесло это народам бывшей империи ацтеков? Гибель и разрушение всего уклада жизни. Собственно, и сам народ ацтеков перестал существовать. Исчезло всё - культура, обычаи, даже сам язык.

И так происходит всегда, Рома. Прямой контакт между цивилизациями, сильно отличающимся по уровню развития, всегда приводит к разрушению и гибели более отсталой. Да, конечно, без вмешательства испанцев индейцы ещё добрых полторы-две тысячи лет шли бы по тропе первичной цивилизации, скользкой от крови. А тут - сразу тебе эпоха Возрождения, христианская цивилизация, письменность и культура. Но служило ли это утешением для тех, разорванных на куски ядрами испанских пушек, погибших в огне горящего Теночтитлана и на кострах инквизиции, умерших от голода и оспы?

– Но вы же не конкистадоры! Вы же не станете…

– А как ты это себе представляешь, прямое силовое вмешательство в историю?

Перед глазами у меня всплывает мыслеобраз - воздух буквально пропитан фашистскими самолётами, уверенно ползущими к своим целям в светлеющем небе. Двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок первого года…

Внезапно что-то меняется. Самолёты сходят с курса, закручиваются в невероятную гигантскую воронку, смерчем упирающуюся в землю. Там, где воронка упирается в землю, бушует чудовищный непрерывный взрыв, растянутый во времени. Всё! Вместо армады люфтваффе над землёй поднимается гигантский гриб, как от атомного взрыва.

А вот и столица "тысячелетнего рейха". Над ней тоже поднимается гриб - гораздо больше предыдущего. На этот раз настоящий, без дураков, ядерный гриб.

– Признайся, ты представлял что-то похожее?

– Нет. Не так. Зачем так грубо…

Я посылаю Уэфу ответный мыслеобраз. На трибуне жестикулирует, вопит, как полоумный, маленький ефрейтор с маленькими усиками. Толпа добрых немцев стоит, разинув рты от восторга. Величие и мощь Германии… Жизненное пространство… Истинные арийцы - ха, это же мы! Хайль!

Маленький человечек валится с трибуны мешком. Кругом суетятся фашистские бонзы поменьше. А что делать? Инфаркт… Вот горе-то!

– Понятно. Это называется точечное вмешательство. Ну, во-первых, мы такие приёмы действительно практикуем, где это необходимо. Но вот что получилось бы в данном конкретном случае…

В моём мозгу снова всплывает картина. Из грязного дымного смога, окутавшего город, торчит Эйфелева башня. Париж? Точно!

По грязной, загаженной улице среди чёрных обшарпанных домов медленно едет пятнистый броневик с фашистскими крестами на бортах. Из броневика торчат каски солдат. Броневик останавливается, солдаты высыпают наружу, растягиваются по улице. Понятно, очередная облава…

А прямо на стене красуется плакат. Какой-то эсэсовец с орлиным взором. И дата - 1985 год.

– Если бы не авантюризм Гитлера… Ведь ни один другой фашистский главарь не рискнул бы напасть на СССР. И фашистский режим законсервировался бы, похоронив под собой Европу на десятилетия, если не на века.

– Но десятки миллионов людей не погибли бы в той страшной войне. Мой дед не погиб бы!

– Это ты так думаешь. Они погибли бы, Рома, только немного позже. И погибли бы совершенно бесславно, в лагерях сталинского и послесталинского режима. Ваша страна, не совершившая своего великого подвига, стала бы вторым Мировым Оплотом Зла, зеркальным отражением своего соседа - "тысячелетнего рейха". Вот так-то.

Орех, хрустнув, распадается у меня в пальцах. Сколько можно… Не выдержал орешек.

– Ну хорошо. Хотя чего тут хорошего… Ну а если?…

Я снова посылаю мыслеобраз. Удобная всё-таки штука - телепатия.

Снова трибуна, и снова на ней маленький человечек, только на этот раз лысый. Толпа расхристанных матросов и солдат. Долой Временное правительство! Даёшь!…

(Дадут, ох, дадут… Век не прожуётесь!)