День ангела

У нас есть оружие. Цепная реакция добра, когда один хороший человек помогает другому, делится с ним теплом своей души. Нет, это совсем не то же самое, что принцип выгодного бизнеса: "Ты мне - я тебе". Если у тебя есть товар, и у меня есть товар, мы можем обменяться, и тогда у тебя будет мой товар, а у меня твой. Если же у меня есть мысль, и у тебя есть мысль, мы можем обменяться - и у каждого из нас будет по две мысли. Идеи. Мечты. Всё очень просто.

До сих пор я только и делал, что прикрывал, отвлекал, выводил из-под удара. Спасал и сохранял, не позволяя оборвать цепочки цепной реакции добра. Теперь я должен буду попробовать сам запускать эту реакцию в душах людей. А вот и место, где я должен буду это делать. Художественная школа.

Конечно, я верю папе Уэфу. Раз он сказал, я справлюсь - я справлюсь. И всё-таки…

Я нащупываю маленький серебряный крестик на цепочке. Специально надетый сегодня. Конечно, я не так глуп, чтобы полагать, что сам Создатель Вселенной бросит все свои дела, чтобы заняться устройством дел моих. И всё-таки…

Господи, помоги!

…

– Познакомьтесь, ваш новый учитель. Роман Романович Белясов.

Директор настроен благодушно. И кажется, класс тоже. Я чувствую общий эмоциональный фон - в нём нет злобы, а это главное. Насчёт мыслей пока погодим, читать не будем. Глаза подростков, обычно такие недоверчивые и едко-придирчивые, блестят любопытством. Ну да, я же забыл, это не обычные дети - это одарённые, духовно продвинутые дети. Большинство, разумеется, девочки, но есть и мальчики. Будущие художники. Вполне возможно, что и будущие поэты. Будущее этой страны.

– Здравствуйте. Ну что, давайте знакомиться…

Вот так, ребята. Мы поработаем над тем, чтобы цепная реакция добра пошла. Вместе поработаем.

…

Уф, ну и денёк!

Я иду домой, и меня даже слегка пошатывает, будто я вручную, в одиночку разгрузил целый железножорожный вагон. Такси взять, что ли?

Точно! Вот сейчас, в эту самую минуту моя Ирочка должна выйти из школы, она сегодня там задерживается, занимается с ребятами танцами, она же теперь ведёт танцкласс, помимо обычных уроков со своими первоклашками. Она у меня такая - жадная и до работы, и до развлечений. И до дивана… Жадная до жизни. Но особенно - до людей. Рядом с ней я иногда чувствую себя неким ископаемым мамонтом, неторопливо и размеренно жующим свою жвачку.

Я улыбаюсь, жмурясь на заходящее солнце. Всего ничего она в этом мире, и уже многим невозможно представить его иным, без неё. Ребятишки её класса бегают за ней, как цыплята, и не хотят уходить из школы домой. Родители их боготворят новую учительницу, Ирину Ульриховну, что весьма необычно в наше время, когда принято считать учителя чем-то вроде сантехника из ЖЭКа. Директор школы чуть не кланяется, безоговорочно исполняя все её просьбы. Даже надутые спесью инспектора местного РОНО никогда не перечат Ирочке. Я не знаю, как ей это удаётся. Личное обаяние? Разумеется. Гипноз? Вполне возможно. Да мало ли профессиональных приёмов у старателя человеческих душ!

Она целыми днями работает, как и положено старателю, не боясь труда, душевного холода и человечьей грязи. Никакая грязь к ней не пристаёт. И как она радуется, откопав в мути нашей жизни очередную светлую душу - как будто алмаз нашла, в самом деле!

Решено. Я встречу её возле её гимназии, и мы вместе будем гулять до самой ночи по улицам вечерней Москвы, невыразимо прекрасным в час заката, в погожий майский вечер, когда золото уходящей зари сияет на полнеба, а внизу, на улицах уже сгущаются синие сумерки, и огоньки вспыхивают в окнах один за другим.

А вот и "рекс", тормозит, видя мою протянутую руку. Поехали, шеф!

"Рома, ты где?"

"Я уже близко, маленькая моя. Подъезжаю, можешь выходить"

Я вдруг чувствую, как она расстроена, обижена. До слёз. Что, что случилось?!

"Да, я расстроена, Рома. Тут скопилась кучка… мелких мерзавцев. Они собираются меня… ну, изнасиловать, специально ждут. И подумай только, двое из них - ученики этой вот школы. Каждый день здороваются, Рома! Как понять людей? Меня тошнит слушать мысли этих подонков…"

Зато меня нет. Я чувствую, как меня охватывает бешеная, смертельная ярость. Значит, так…

"Ох, Рома. Зря я пожаловалась… Надо было мне самой их просто отправить отдыхать парализатором. Только не убей!"

Вот и школа. Я сую "рексу" какую-то крупную купюру, не дожидаясь сдачи, выскакиваю из машины.

"Само собой, родная. Никаких убийств. Всего лишь небольшие телесные повреждения, абсолютно несовместимые с жизнью"

"Рома, не надо!"

"Надо, маленькая моя. На этот раз решаю я. И не вздумай вмешиваться, ты сорвёшь операцию"

Пятеро мелких зверёнышей лет по четырнадцать стоят, курят в тени сквера. Место для засады хорошее - тихое, укромное. И жертва мимо не пройдёт, вот она, тропинка. Я ясно вижу гнусные мыслишки, копошащиеся в их куриных головёнках - встать на дороге, окружить. Приказать идти в кусты, раздеться… Если нет - навалиться впятером, и верёвочка у одного в кармане… А чё нам будет? Ничё не будет, мы малолетки-несмышлёныши, и училка будет молчать, побоится…