День ангела

— Справлюсь чего? Ах, да… Видишь ли, Рома, я никогда не рассматривала такую возможность. Мне просто не приходило в голову, что можно сражаться с тобой.

Я встаю с постели. Интересно…

— Я в который раз обманут — под личиной хрупкой беззащитной девушки кроется боевик. Честь воина требует разобраться в этом деле. Защищайтесь, миледи!

Она мгновенно ложится на спину, принимая крайне соблазнительную позу.

— Я хрупкая и беззащитная, я докажу. Ты можешь всю истерзать меня, прямо сейчас, не получив ни малейшего отпора.

Нет, так не пойдёт. Должен же я знать, хотя бы приблизительно, на что способна моя супруга. Я натягиваю штаны.

— Значит, так, родная. Если победишь, я буду делать с тобой всё, что ты захочешь, прямо сейчас. Нет, больше — сегодня и завтра. Если нет, моешь посуду и делаешь уборку, без всякой моральной компенсации. Ультиматум!

Она смотрит с прищуром.

«А ты не боишься? Могут быть травмы»

«Это важно, родная. Я должен знать, насколько мне за тебя опасаться. Здесь дикая, жестокая планета. И потом, не так уж это легко — справиться со мной. Я долго ходил в секцию полузабытого сейчас самбо, а не так давно целый год занимался каратэ и у-шу. И травмы — пустяк. В конце концов, есть мама Маша»

Она всё ещё в нерешительности.

— Нет, Рома, я не могу. Ты обидишься, подсознательно обидишься и будешь меньше меня любить. Так устроены здешние мужчины — им важно чувство физического превосходства над женщиной, разве нет?

— Разве да. Итак, ты сейчас моешь посуду и пылесосишь свои ковры, а я отдыхаю. Один отдыхаю, на диване. Нет, больше — с соседкой…

Ирочка вскакивает, как пружинка.

— Ты сам напросился. Пришедший с мечом от меча и погибнет — правильно сказала?

* * *

Мы кружим по залу — самой большой комнате нашей квартиры, принимая боевые стойки, я в одних штанах-трико, Ирочка обходится и без этого.

Ни фига себе! Я прыгаю, как голодный тигр, пытаюсь схватить мою супругу, но Ирочка ускользает неуловимо-стремительными движениями. Суй-но-ката, стиль текучей воды, доведённый до совершенства. Плюс совсем уже неизвестные мне приёмы. Быстрая, как белка, нет, быстрее белки. И мне никак не удаётся загнать её в угол.

«Нет, это не бой» — Ирочка даже не сбила дыхания, дышит легко, ровно. «В бою бьют, Рома, или ты забыл? Если ты хочешь меня обнять, так и скажи, я постою смирно»

«И лишишься уникальной возможности, повелевать мужем целых два дня» — моё дыхание оставляет желать лучшего. — «Я вовсе не собираюсь избивать тебя. Мне важно знать, на что ты способна. Если будешь придуриваться, я лягу спать с соседкой»

«Тогда держи»

Она неуловимо-стремительно атакует. Я отбиваю крепкие удары, ставлю блоки. Ого! Рука-нога-нога-рука, и ещё, и ещё. Я пропускаю удар в корпус, теряю равновесие, получаю второй удар. Пытаюсь уйти с перекатом, но она вдруг мгновенно оказывается рядом — когда успела? — и я ловлю третий, завершающий удар в голову. Брызги из глаз!

Я прихожу в себя, лёжа на ковре. Нокдаун, хорошо не нокаут. Ирочка рыдает на моей груди.

— Я дура, Рома, я дура!.. Никогда больше не поддамся на твои дурацкие провокации. Ты обиделся, да?

Я ощущаю её боль — нет, это же моя боль… Нет, не то. Это наша общая боль.

Я глажу её, она меня. Маленькая моя… Ну вот, нам уже и легче. И даже моя голова уже не гудит. Правда, правда…

— Но ты сам виноват, Рома, — она смахнула слёзы, рассмеялась, — никогда больше не смей даже думать о соседке. Сама подобная мысль, даже высказанная в шутку, для меня нестерпима.

— Слушай. Я потрясён и раздавлен. Откуда у тебя такое умение? Ведь ты… Ведь ты не была человеком!

Она смотрит на меня с иронией.

— Ах, человек, вершина эволюции и всё такое… Ты думаешь, я хожу обучаться только танцам? Почаще нужно интересоваться мыслями родной жены вообще-то, телепат…

— Всё равно. Такому нужно учиться много лет!

— Это вам, людям. У вас же как: повторение — мать учения. Стократное повторение… бедная мать! А мне нужно один раз посмотреть, и всё.

Она вдруг вскакивает, легко наступает мне на грудь босой ногой.

— Не заговаривай мне зубы. Ты повержен, мой хищник. Какую же кару придумать, чтобы ты больше не помышлял о соседке?

Я тоже поднимаюсь с пола. Молча иду к дивану, подняв руки вверх, как военнопленный. А то я не знаю…

Ирочка смешливо фыркает.

— До чего ты догадлив. Что значит телепат… Одно удовольствие. Нет, больше — целых два.

Она приближается ко мне, легко и осторожно ступая, глядя беспомощно-доверчиво, и у меня перехватывает дыхание. Опять, как в первый раз. Всегда, как в первый раз.

Гибкое, упругое тело прижимается ко мне. Сияющие глаза занимают всё моё поле зрения, и я ощущаю на своих губах лёгкий, щекочущий поцелуй. Будто пёрышком.

Всё. Я уже готов понести заслуженную кару…

* * *

— Ира, Ир… Почему ты мне никогда не рассказываешь про вашу планету? Это секретные сведения?

Мы лежим, тесно обнявшись. У нас впереди ещё большая часть дня, долгого майского дня, и целая ночь в запасе.