День без любви

– Ее здесь знали и всегда предупреждали, если торт вчерашний. Знаешь, у твоей сестры был непростой характер. И в чем-то мы были с ней даже схожи… не терпели хамства в магазинах, требовали к себе уважения, ставили на место чиновников и бюрократов, писали жалобы, если кого-то из нас пытались обмануть. Словом, вели себя не так, как терпеливые и тихие болгарки. В ней было много внутренней силы. И дело, конечно, не в скандалах с продавцами, все это ерунда, мелочь, это я для наглядности говорю. Она хотела, очень хотела стать частью той страны, в которой оказалась по воле случая. И вообще, ей здесь нравилось. Это поначалу ей было здесь трудно, невыносимо трудно, она, бедняжка, просто нищенствовала! Ее муж… ты прости меня, Женя, но я его никогда не уважала, считала, что она сильно промахнулась со своим выбором. Никчемный мужик, честное слово! Столько лет не мог найти работы, прыгал с места на место – все ему не так и не эдак. Очень конфликтный человек, высокого о себе мнения, считал, что ему должны платить уже только за то, что он вообще приходит на работу. А что он умеет? Да ничего, в сущности. Так, строитель. Да и то не очень хороший. Даже кафель положить ровно не может. Одна моя знакомая приглашала его отремонтировать ванную комнату. Да я никогда бы не посодействовала этому, если бы не знала, как бедствует Ирина. У них никогда не было денег! Она, ты же знаешь, когда жила в старом доме, держала коз, кур… Но как-то все у нее получалось, правда, она жаловалась – руки болят, одна коза не стоит на месте, не дает себя доить. Сейчас, когда я знаю другую жизнь твоей сестры, все эти разговоры о ее прошлом воспринимаются как что-то нереальное, не имеющее к этой прекрасной женщине никакого отношения.

– Вы связались с Румяной?

– Нет. Она не отвечает на звонки. Может, выехала куда, я узнаю у наших девчонок. Честно говоря, я ее уже давно не видела, да, собственно, почти с самых похорон Ирины.

– Расскажите, кто устраивал похороны, что люди говорят о смерти моей сестры, что знаете лично вы, пожалуйста.

– История-то нехорошая какая-то, если честно признаться… Я не знаю, говорить тебе или нет, но, пожалуй, все-таки скажу. Люди говорят, что это не простой наезд. Что сестру твою… убили.

Наташа, яркая зрелая женщина с огромными зелеными глазами и светло-русыми, аккуратно подстриженными волосами, в шелковом костюме салатового цвета, несмотря на сложную тему разговора, на налет трагизма на всем, о чем бы они ни говорили, действовала на Женю успокаивающе. Что-то родное, близкое, то, что она потеряла с тех самых пор, как узнала о смерти Ирины, она нашла в этой мягкой, доброй женщине.

– Да, мне соседка намекнула… И тоже, наверное, пожалела потом об этом, потому что страшно смутилась, словно проговорилась, раскрыла чужую тайну, и поспешно так ушла.

– Ты говоришь, наверное, об Иорданке. Я знаю ее. Она души не чаяла в Ирине, хотя подругами они не были. Ирина покупала у нее молоко. Твоя сестра так и не привыкла к болгарской изваре – творог делала сама, из натурального молока. Каждую неделю, в пятницу, она ходила к Иорданке за молоком.

– Вот вы говорите – каждую пятницу. Говорите, что ее вроде бы убили. Значит, этот таксист знал, что она в пятницу в определенный час появится на дороге, ведущей к дому Иорданки, так?

– Так. Да только об этом многие знали. В сущности, это мелочь, подумаешь – каждую пятницу она покупала молоко. Да об этом никто бы и не вспомнил, если бы не эта трагедия… рано утром она шла по дороге. Да, если бы даже это был обыкновенный таксист, а не наемный убийца, то почему же он не остановился, увидев ее? Там по краю дороги насыпь из щебенки, то есть Ирину можно было бы объехать с любой стороны. Но он въехал прямо в нее, сбил ее, и она аж отлетела, упала на куст шиповника, как рассказывала Иорданка, которая ее и обнаружила… удар был очень сильный. Ирина погибла на месте.

– Послушайте, вы с ней встречались, знали, как она живет, чем… с кем. Ведь всё это очень важно, чтобы понять, кто и за что мог желать ее смерти. Как шли дела у нее в магазине?

– Отлично, я бы сказала. У нее же не совсем обычный магазин. Он совсем крохотный, но этот магазинчик знали все в Шумене. Конечно, цены там высокие, никто не спорит, но зайти туда, побыть там – одно удовольствие.

– Я была там пару раз. Когда приезжала, нам было не до магазина, Ирина возила меня на своей машине в Родопи, в Созопол, Варну, Золотые Пески.

– Давай поговорим о ее бизнесе. В смысле, не связана ли ее смерть с магазином. Суди сама. Она раз в три месяца ездила в Германию, за машиной. Да-да, ты, может, и не знаешь, но это так. Покупала там две машины, вторая рука, по дешевке, набивала их товаром, сувенирами, постельным бельем, какими-то интересными вещами, посудой, которую ей привозили в Германию знакомые из Чехии, постоянно курсирующие из Чехии в Германию по своим делам. Один человек по имени Митко, он из Шумена, на платформе пригонял их сюда. Видишь, как все просто.

– А продавщица? Может, у нее был конфликт с Ириной?