День благодарения (ЛП)

— Выебу тебя как следует, солнышко, — прорычал он. Наклонившись и накрыв её собой, он задвигал пальцами быстрее. — Заполню эту узкую маленькую киску. Дождаться не могу, когда уже насажу тебя на свой член.

— Прошу тебя, папочка! — застонала она, извиваясь на его пальцах. — О, господи, я так сильно этого хочу! — Он без конца повторял, что хочет её, что не может дождаться, когда возьмёт её, но вместо этого только и делал что дразнил! Она же прямо здесь, готова как никогда, дождаться не может его члена. Так что же его останавливает?

— Хорошие котята умеют ждать, — прорычал он ей прямо в ухо. Она ахнула, когда его рука слегка изогнулась, а пальцы начали вонзаться всё глубже, прежде чем, наконец, коснуться точки джи. Усмехаясь её реакции, он медленно растирал упругое местечко. Подмахивая бёдрами, она застонала. Слегка приподнявшись над ней, он начал двигать рукой всё быстрее, настойчивее вжимаясь в неё пальцами. Она вскрикнула, выгнувшись над кроватью, снова стискивая его руку бёдрами. Но у него на этот счёт были иные мысли. Сев, он раздвинул ей ноги пошире.

И движения его слегка изменились. Вместо того, чтобы вонзаться в неё пальцами, он вогнал их внутрь неё и принялся двигать ими из стороны в сторону. Это было совершенно ошеломительно, и её с головой накрыло удивительнейшей смесью напряжения и удовольствия. Непрошеный стон сорвался с её губ, и она вонзилась пятками в кровать в попытке удержаться на месте.

— Бен! — выдохнула она его имя словно молитву. — О, господи!

Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного. Он даже к клитору не прикасался, но ей казалось, что она уже всего в нескольких секундах от оргазма. Ноги вытянулись, всё тело, казалось, напряглось, едва она ощутила как её словно язычки пламени облизывают.

— Папочка! О, пожалуйста, пожалуйста! — она даже не понимала, о чём просит, но была настолько лишена самообладания, что не могла остановиться.

Услышав, как Бен усмехнулся, она открыла глаза и увидела его самодовольное лицо. Он улыбался ей так, словно знал какой-то секрет.

— Вот моя умница. Не сдерживайся, солнышко, позволь этому случиться.

Она понятия не имела, что он несёт — не сдерживаться от чего? — но дыхания ей хватало лишь на мольбы. Извиваясь под ним, она завела обе руки за голову, чтобы вцепиться в простыню, в подушки, во всё, до чего могла дотянуться. Всё, что угодно, лишь бы остаться на месте. Потому что ей казалось, что в любую секунду она взорвётся и взлетит.

Что-то назревало. Она чувствовала, как что-то крепнет внутри неё. Она почти не могла с этим справиться. Вверх по позвоночнику пронеслась раскалённая волна удовольствия, пальцы ног поджались, и она вытянулась под ним. Это было страннейшее чувство, оргазмическое давление просто вне досягаемости. Ощущение наполненности, растущее внизу живота, тоже казалось необычным. Она попыталась отмахнуться от этого, стремясь к удовольствию, но сосредоточиться не получалось.

— Не сдерживайся, малышка. Всё хорошо. Кончи для своего папочки, — его рука задвигалась быстрее. Рей чувствовала, как киска трепещет вокруг его пальцев, и стоило ему увеличить темп, она не смогла сдержать крик. Остановить это было невозможно, давление внутри неё лопнуло, из горла вырвался вопль, а спина почти полностью оторвалась от поверхности кровати, когда она выгнулась дугой. Слепо потянувшись к нему, она вцепилась в его запястье, продолжая биться в оргазме.

Это было чем-то непостижимым. Никогда в жизни она не кончала так сильно. Её освобождение сопровождалось влажной, пульсирующей волной жара, хлещущей из неё снова и снова. Казалось, это будет продолжаться вечно, и на протяжении всего этого времени он даже не подумал остановиться. В тишине комнаты раздавались непристойные, влажные шлепки, с которыми его пальцы вонзались в неё, а Рей без остановки увлажняла под собой постель. Она задыхалась, пока последние крохи удовольствия проходили через её тело. В конце концов она застонала и рухнула на кровать.

Ёбаный свет, она же обмочилась прямо посреди оргазма! Моргнув, она уставилась в потолок, в абсолютном ужасе от себя. Она не могла заставить себя взглянуть на Бена, несмотря на то, какое восхитительное удовольствие он ей только что подарил. И как она должна объяснить ему это? Как вообще ей начать извиняться за то, что… написала на него и на его кровать? Никогда в жизни ей не было так стыдно.

Она вся задрожала, стоило ему медленно вытащить из неё пальцы. А когда он провёл влажными ладонями по её таким же влажным бёдрам, она невольно застонала. Но даже тогда не смогла заставить себя открыть глаза и взглянуть на него. Снова прикоснувшись к ней между ног, он ласково её погладил, и от этого ощущения по всему телу прошла дрожь.

— Господи, ты охуеть какая красивая, — прошептал он, и Рей почувствовала, как он снова склонился над ней. — Ты так мило кончаешь.

— Прости, — прошептала она, и зажмурилась, когда он поцеловал её в шею.

Она почувствовала, как он улыбается ей в кожу.

— За что? — он едва обращал внимание на её слова, слишком занятый её грудью.