День Благодарения

— Естественно. Это мы все планируем. Но факт остается фактом: вы можете умереть в любую минуту. Даже сегодня ночью. Вам это знать не дано.

— Вы имеете в виду — человеку?

— Какому человеку?

— Человеку знать не дано? Или мне, лично, конкретно знать не дано?

— Я просто пытаюсь установить, на что могут рассчитывать дети. Ведь мы оба хотим для них самого лучшего, Даррил?

— О, конечно!

Он вздохнул и повел рукой вокруг:

— Вот, собственно, все, что у меня есть. Если им это требуется, то бога ради. Я хочу сказать, ведь никого другого не имеется и они получат все и без всякого завещания.

— Других наследников у вас нет?

Он качнул головой — краткое исчерпывающее движение, которое жутковато напомнило мне Люси. Наверное, она переняла это движение у него. Или он — у нее.

— И все? — спросил он.

— Что — все?

— Вы проделали весь путь сюда ради этого? Черт, мы могли бы выяснить все это, когда я позвонил вам из города.

Он наполнил свою стопку.

— Но на самом-то деле вы приехали по другой причине, верно?

— А какая другая может быть у меня причина?

Он осиял меня улыбкой сквозь бороду лесоруба.

— Вы приехали посмотреть на меня.

— И зачем же это мне?

— Не спорю, тут я строю догадки. Но вы только что потеряли жену, так? Я ее тоже потерял, но довольно давно. И у меня было время свыкнуться с этим. К тому же я имел ее дольше и в лучшей форме. Но ваше горе еще свежее, как говорится, и знали вы ее всего несколько лет. Так что кусочек ее, который вы знали, был вроде верхушкой айсберга. А теперь айсберг утонул. Помните бородатый анекдот? «Титаник» столкнулся с айсбергом. Айсберг не пострадал». О чем бишь я?

— Вы спросили, почему я приехал сюда сам. Ну, в частности, для передышки. Последние недели были очень напряженными.

— Могу себе представить. Послушайте, я искренне сожалею, что не выбрался на похороны.

— Похорон не было. Для них необходимо тело.

— Ну, так на заупокойную службу или как там. Но мне показалось, что вышло бы неловко.

— Очень тактично с вашей стороны.

— Ну и конечно, вопрос о деньгах. Бензин я тут понемножку продаю. Единственная бензоколонка на восемьдесят миль в одну сторону и на шестьдесят в другую. Беда в том, что движения по этой дороге почти никакого нет. Ну, иногда подрабатываю на каком-нибудь строительстве в Вегасе. Вот это место стоит посмотреть. Стоишь там и видишь, как оно растет прямо у тебя на глазах. Уйдешь на обед — и уже новых полквартала выросло.

Снова свет тихонько умер и опять вспыхнул. Аллен наклонился вперед и плеснул виски в другую стопку.

— Давайте, Тон, — сказал он. — Не позволяйте мне пить здесь в одиночку. Послушайте, диван правда к вашим услугам. Я говорю серьезно. Только одна оговорка. Не ждите радушного завтрака. Мне всегда требуется пара часов, чтобы прочухаться и понять, где я, черт дери, а потому не рассчитывайте на искрящуюся застольную беседу. Но я сварю кофе и отправлю вас в путь при свете дня, вместо того чтобы вы часами щурили глаза на какой-нибудь дороге без указателей. И в любом случае вам хочется поговорить. Я же знаю.

— О чем поговорить?

— О Люс, а то о ком же? Признайтесь, вас же гложет любопытство. И правильно. Только ненормальному было бы не любопытно. Конечно, все было чудесно, пока она была жива, хотя, бьюсь об заклад, вас и тогда, конечно, время от времени грыз то один вопрос, то другой. Но тогда значения это не имело. Она была рядом, вы составляли пару, вы каждую ночь отправлялись вместе спать. Какая важность, что было прежде? Прошлая история.

Он снял с полки коробку сигар, сунул одну в рот и закурил от лучины, запалив ее в печурке.

— А теперь она сама — прошлая история, — продолжал он, выдохнув облако сизого дыма. — Ваш брак — прошлое, совсем как мой. Единственная разница, если говорить про историю, что у Люс со мной было и дольше, и лучше. И вас не может не грызть любопытство. Как всякого нормального мужчину.

Он снова осиял меня.

— Так валяйте. Утолите любопытство. Спрашивайте. Обещаю отвечать откровенно и без стеснения, насколько это зависит от меня.

Я слегка изменил позу, чтобы сдвинуть пистолет там, где он вдавливался мне в бедро, и оно уже заныло.

— Все еще стесняетесь? — сказал Аллен. — Или «в отключке», как выражаются теперь. Ладно, я понимаю. Послушайте, а как насчет того, чтобы начал я? Например, вам, наверное, интересно, как мы познакомились.

Да, я действительно иногда пытался разговорить Люси о ее прошлом с Даррилом Бобом, но она почти всегда уклонялась. «Ненавижу прошлое», — говорила она.

— На вечеринке, вот где. Боюсь, ничего особо оригинального. Тогда я был вольным фотографом, а по вечерам еще и ударником рок-группы. На нас клевали очень даже хорошие люди. Помнится, мы контактировали с ребятами, которые были именами уже тогда, а с тех пор стали легендами. Гарсия, Кросби, Чиполлина… Я считаю, что Джона недооценили как гитариста.