День Боевых Машин (СИ)

— Ну? — Экипажи управляющих танков начали тестировать оборудование. На одном из пультов не зажглась лампа красного цвета — контроль включения. Неполадка вызвала нервную суету и дикие «танцы с бубном» вокруг систем управления.

— Это финны, товарищ старший лейтенант! — важно заявил смотрящий из органов.

— Что?!!

— Да это американские финны. Успокойтесь. Наши это, только скрывают. На американских танках. Я в курсе всех ваших «теледел», поэтому знаю, что ничем подобного в СССР нет. Вы же слышали, что Финская народная армия располагает своими кадрами и машинами. Есть собственные танковые и авиационные части. Я видел как в Карелии, финны-рабочие в начале тридцатых приезжали в союз со своей техникой. Был на объекте. У нас до сих пор такой нет.

— Так, а ту, что привезли, куда делась? — поинтересовался комиссар.

— А когда их всех пересажали за шпионаж, так та, что не сгнила в лесу, всю местные лопари разворовали. И у них машины эти сами лес валили, пилили и на пункт отвозили. Сам видел.

— Телеуправляемые? — опешил от нарисовавшейся в мозгу картины застывший на месте Лебедев.

— Да нет, конечно. Полная механизация. Рычаг отжал — там на пружинах и моторах все дальше пошло. Как часики! — и Снегирев зацокал языком в подтверждение.

Старший лейтенант, матюгнувшись, взглянул на часы. До начала атаки оставалось пятнадцать минут. Безопасника с его россказнями послать подальше было сейчас никак невозможно — тому еще писать отчет о боевых испытаниях телемеханических групп. Поэтому приходилось выслушивать весь этот бред. Утешало, что Снегирев, похоже, нервничает еще больше, раз его, записного «молчи-молчи», пробило на такую словоохотливость…

Время поджимало и Лебедев сам собой перешел на русский командный код. Трехбуквенный и весьма информативный. Он даже не заметил, как подошла странная пятерка и разинув рот от удивления, смотрела на происходящее. Снегирев, взглянув на пунцовую девушку, попытался сделать командиру замечание, но тот лихо отмахнулся одной фразой: «Матерное слово беду прочь гонит!»

Органы, поразмыслив, и взглянув на медленно материализующиеся сквозь утренний туман финские позиции, вынужденно согласились с этой народной истиной, выраженной в пословице.

Артиллерия, наконец, закончила затянувшуюся артподготовку, и старлей, выждав секунд тридцать тишины, шарахнул в небо из ракетницы. Зеленая ракета, распавшись на созвездие из пяти огоньков, на миг красиво повисла под шарового цвета тяжелыми облаками.

Зеленые цветки не успели опасть в суровой высоте, как Лебедев уже взмахнул флажком, и три танка, вминая грязный снег узкими траками, отправились штурмовать финские позиции.

Машины шли «на рычагах» — по инструкции до рубежа атаки их доводили экипажи, которые потом с личным оружием покидали свои машины и в дальнейшем служили корректировщиками движения по полю боя танков на телеуправлении. После этого машиной командовали по радио, с пульта танка управления.

Пока все шло по плану. Но где же новые актеры, которые вписались с ходу в эту пьесу?

Лебедев, не выдержав ожидания, оторвался от бинокля и прямо спросил у Петрова, где его подразделение.

Пятерка «студентов» неожиданно бодро отдала честь, выкрикнула «Есть, товарищ старший лейтенант!» И бегом кинулась в рядом стоящую палатку. Безопасник с комиссаром, переглянувшись, тоже скрылись за пологом, и Лебедев осознал, что остался в полном одиночестве. До линии надолбов оставалось еще три сотни метров.

— Не понял?! — выматерился танкист. Топнув ногой и разбрызгав грязь, он ринулся в штабную палатку, стоящую позади трех танков управления, чтобы оттуда выкурить уклонистов.

Забежав под тент, он оторопело остановился — стена, обращенная к финским позициям превратилась в киноэкран, невероятной четкости, где сейчас показывалась съемка местности. Сверху большого экрана, прямо на его поверхности, находилось три квадратных окошка, которые дублировали изображение.

Их отличала тряска и дерганье. Лебедев шестым чувством понял — что это идет изображение с его танков. Он слышал об передаче картинки с помощью радиоволн, знал даже что первая в мире цветная телепередача, с нормальным качеством изображения — пошла с открытия Олимпийских игр в 1936, хотя хитрые англичане и утверждают, что первыми это сделали еще в 1928 году. Но увидеть такое чудо прогресса прямо здесь, посреди голого перепаханного поля на Карельском перешейке, без целого вагона приборов и техники, оказался не готов.

Старлей оглянулся — но не смог найти никакой горы из оборудования и проводов. Взгляд танкиста привлекла висящая в воздухе карта, на которой знакомыми красными ромбиками, на северо-запад направлялись три его телетанка. Финские позиции были весьма подробно обозначены — траншеи, доты, орудия ПТО. И эта карта двигалась! Ромбики медленно приближались к линии надолбов.