День большого вранья

Ну что ж… Если вы так сделаете… — сказала Даша.

Сделаю. Я мечтаю избавиться от этой штукенции. Она слишком много дурных воспоминаний вызывает.

И они поверили ему. Тут как раз вернулась Геля, они простились со Скуратовым, сели в машину и помчались на Петровку, к капитану Крашенинникову.

Первой капитан вызвал Гелю, а Даше и Петьке пришлось ждать в коридоре.

Дашка, у меня есть одна идея… — таинственным шепотом произнес Петька.

Какая?

Понимаешь, мы сколько раз уже помогали милиции, а самого главного, можно сказать, и не видели.

Ареста, что ли? — догадалась Даша.

Именно!

Почему? Помнишь, приклеенных арестовали у нас на глазах! И еще…

Ты не понимаешь. То дома. А на месте происшествия — совсем другое дело! Я предлагаю вечером смотаться на вокзал и поглядеть, как они его будут брать.

Зачем? — поморщилась Даша.

Как зачем? Как зачем? Интересно же!

Мне — не интересно! — отчеканила Даша. — Я на такое смотреть не люблю.

Ну не любишь, и не надо! — неожиданно легко согласился Петька, решив, что обязательно смотается на вокзал. И пригласит с собой Дениса. Родителям он скажет, что будет ночевать у Дениса, а Денис то же самое скажет брату. О том, где они будут спать после ареста преступника, он и думать не стал. Где придется! А может, брат Дениса сейчас в отъезде, тогда вообще все проблемы снимаются. А Лавря пусть думает, что он тоже отказался. Но тут он вдруг вспомнил, что Денис, как и Игорь, валяется в гриппу. Что ж, если он не может пойти с Петькой, то пусть хотя бы обеспечит ему алиби!

Но тут их пригласили в кабинет.

После разговора с капитаном Крашенинниковым Геля отвезла ребят домой. Она была очень довольна. Ей удалось убедить Владимира Петровича в том, что она заслужила право на эксклюзивную информацию об этом деле. Даша чувствовала себя вконец измученной. Но все же испытывала облегчение. Еще бы, какая тяжесть с плеч свалилась!

Дома ее встретил Стае.

— Ты где была? — набросился он на нее. — Почему сорвалась с уроков? Опять с Петькой куда-то таскалась?

Стасик, ты сдурел, да? Ты чего на меня орешь?

Я же волнуюсь, идиотка! А где пистолет?

На дне Москвы-реки!

Как?

А вот так! Мой пистолет! Хочу дома держу, хочу в реке топлю!

Но ведь ты врешь? Москва-река замерзла! Может, ты прорубь сделала?

Может, и прорубь!

От злости у Стаса помутилось в голове. Он схватил Дашку за шиворот и сильно встряхнул.

Корова! Что за кретинские шутки? Ты что-нибудь соображаешь?

Пусти, дурак!

Сию минуту говори, где пистолет?

А зачем он тебе понадобился? Пострелять захотелось? Я кому говорю, пусти!

Но Стае продолжал держать ее за воротник и наконец изо всех сил наподдал ей по заду.

Ах так! — завопила Даша. — Ты меня бить вздумал? Да?

Никто тебя не бил! Один раз я тебе вмазал, и за дело!

Даша в ответ вцепилась ему в волосы, и неизвестно еще, чем кончилась бы эта сцена, если бы домой не вернулась тетя Витя.

Боже мой, что это тут у вас?

Ничего, тетя Витя, так, поцапались немножко! — буркнула Даша и ушла к себе. Ее всю трясло от возмущения и обиды. В глазах закипали злые слезы. Брат называется!

Стасу было стыдно, что он не сдержался, но, с другой стороны, Дашка и в самом деле ведет себя просто возмутительно. Хотелось бы все-таки узнать, что же такое произошло с пистолетом. «Сейчас я позвоню Петьке, и этот голубчик мне все расскажет! А не скажет, я пойду к нему домой и душу из него вытрясу!»

Стае позвонил Петьке.

— Привет, Стае! Ты чего?

Слушай, Петро! Скажи по-хорошему, где игрушка?

Какая игрушка? Ах, да! Она на дне Москвы-реки!

Но Москва-река замерзла!

Не везде! Не волнуйся, Стае, с ней покончено! А Лавря тебе что, ничего не сказала?

Почти ничего! Значит, это правда? И ее больше нет, игрушки?

К счастью!

Тогда ладно, извини!

Стасу стало легче. Он постучался к Даше, хотел попросить прощения, но она ему попросту не открыла. «Ну и дура, — подумал Стае, — я хотел ей сказать, что достал билеты на „Щелкунчика“!»

А Петька спокойно пообедал, потом позвонил Игорю, узнать, как его здоровье. Мама Игоря даже не позвала его к телефону.

— Что ты, Петя, какой телефон! У него температура тридцать девять!

Тогда он позвонил Денису. Тот сам взял трубку, но голос у него был совсем больной.

Слушай, Денис, ты меня прикрыть можешь?

В каком смысле?

Мне нужно после одиннадцати смотаться в одно место. Родители, боюсь, меня не поймут. А если я скажу, что поехал ночевать к тебе…

Понял! А куда это ты намылился?

Я тебе потом все расскажу! А то боюсь сглазить!

Хорошо, будет тебе алиби! — засмеялся Денис. — Ты вот что, Петь, перед тем как идти, куда ты там собрался, заезжай ко мне и возьми мой сотовый! Тебе пригодится! Если вдруг твоя мама позвонит сюда, я скажу, что ты в сортире и обязательно ей перезвонишь! И звякну тебе на сотовый…

Ты настоящий друг! — задохнулся от восторга Петька. — Вот это прикрытие! Я обязательно заеду! Да, Денис, а ты как вообще?

Да ничего, вроде полегчало!

Ты там один?

Нет, тут Яна. Помнишь Яну?

Еще бы Петька не помнил Яну, удивительную красавицу, подругу Бориса Русанова. Это была женщина, в честь которой хотелось совершать подвиги. И Петька совершил подвиг!

Яну? Помню! Передай ей привет!