День Черных Звезд

Ит присмотрелся. Действительно, если Мариа раньше выглядела девчонкой и простушкой, пусть и с печальными глазами, то на последнем портрете была изображена женщина вне возраста, и с удивительно притягательным лицом. Из ее облика, как по мановению волшебной палочки, исчезло все наносное и временное – пропала всякая вычурность и нарочитость. Теперь ее волосы, уже совсем светлые, были уложены в гладкую прическу с тяжелым пучком на затылке, вместо легкомысленного платья на ней теперь был темный строгий костюм, а в печальных глаза появилось что-то новое, чего раньше не было – упрямая и несгибаемая властность. Лицо завораживало, на нем поневоле останавливался взгляд…

– Давайте ложиться, – попросил Таенн, вставая. – Скрипач, собирай свои игрушки. А то мы тебя завтра не разбудим.

* * *

Следующий день (на планете, конечно же, время снова сдвинулось на год) они решили провести в том же кафе, в котором впервые встретили Марию. Снова загнали катер в район порта, снова прошли по уже знакомой улице вверх, через бедные кварталы к богатым, расположенным в центре.

Все были подавлены. Не радовало уже ничего – ни яркое солнце, заливавшее своим светом чистые и нарядные улицы, ни улыбки встречных людей, ни сияющие витрины, ни цветы, которыми в большом количестве был украшен город. На цветы первым обратил внимание, конечно же, Скрипач, которого от очередного цветочного украшения пришлось в буквальном смысле оттаскивать – а он еще и упирался при этом.

Ранним утром город был уже полон движением, звуками и разнообразными запахами. Пахло свежим хлебом, бензином («Ит, мне кажется, это слово тебе знакомо как-то слишком хорошо». «Если хочешь, могу назвать его «зога», но разве от этого что-то изменится?»), кофе, и сквозь эту смесь то тут, то там прорывался свежий цветочный аромат.

– «День инаугурации президента Орде Ральдо», – почел Таенн огромный газетный заголовок, заглянув через плечо идущему впереди мужчине. – А так же день основания Фонда Помощи Неимущим Марии Дельгато. Теперь понятно, откуда столько цветов. Это праздник.

– А центр-то изменился, и сильно, – заметил Ит. – Чисто стало.

– Может быть, даже лавки в парке вернули на место, – добавил Ри. – Давайте зайдем в кафе, а потом до вечера посидим на воздухе. Меня раздражает дым.

– А мне он нравится, – вдруг сказал Ит. – Приятный запах.

– Эта гадость?! – поразился Ри. – Я вообще не понимаю, что за удовольствие вдыхать дым от каких-то вонючих листьев.

– Они… курят, – слово на местном языке прозвучало очень даже уместно. Ит задумался, наморщил лоб. – Кажется, я тоже когда-то курил.

– Уж не в Дс-35 – точно. Тебя бы сразу выслали, – справедливо заметил Таенн.

– Нет, не в Дс… Это было не в Дс… Скрипач, скотина, стой, куда!!!

Оказывается, пока они говорили, Скрипач успел перейти улицу, и смешался с небольшой толпой на другой ее стороне. Люди, толпившиеся у высоких дверей здания, выглядели бедно, почти совсем как те, которых они видели в прошлый раз на рыночной площади. Толпа, не особенно большая, но и не маленькая, робко жалась к богатому крыльцу, украшенному бронзой и позолотой. Она явно кого-то ждала. Тощий Скрипач без труда протиснулся между людьми и исчез.

– Ребята, подождите, я сейчас, – скороговоркой пробормотал Ит. Он тоже перебежал через дорогу и остановился, старясь разглядеть, где же в толпе скрывается Скрипач. Подняв глаза, он прочитал золотые буквы на фасаде «Фонд Помощи Неимущим». Ага, ясно. Стало быть, это и есть тот самый фонд, про который было написано в газете. А что тут делают эти люди?..

Скрипача видно не было. Ит робко сунулся в толпу, но его тут же оттеснили, а кто-то, беззлобно ткнув кулаком в бок, посоветовал встать в очередь.

– У меня брат там, – неуверенно сказал Ит. – Он сумасшедший, случайно забежал… я просто забрать его хотел.

Ему никто не ответил.

В дальнем конце улицы раздался пронзительный и громкий автомобильный гудок. Толпа всколыхнулась, послышались приветственные крики. Ит оглянулся.

К крыльцу фонда подкатили три роскошные, даже на непосвященный взгляд Ита, машины. Из первой выбрались трое мужчин, один из которых держал в руках ключи, а двое других – пухлые от бумаг портфели. Из второй появились женщины, одетые в одинаковую униформу – серые юбки длиной до колена, белые блузки и синие жилетки. А из третьей…

– Ура! – закричали в толпе. – Мариа! Благодетельница наша!.. Сама приехала!..

– Сама приехала… сама приехала, – прошелестело по толпе.

Мариа была одета в костюм, на этот раз – в мелкую клеточку, строгий и скромный. В руках она держала маленькую черную сумочку. Волосы, как и на бесчисленных портретах, были уложены гладко, аккуратно и блестели. Она улыбнулась людям и помахала рукой. Толпа приветственно закричала в ответ.

– Я постараюсь принять всех, дорогие мои! Пожалуйста, друзья, освободите проход к двери!..

Голос ее звучал властно и громко, в нем не было ни раздражения, ни просьбы, ни приказа – женщина, которая произнесла эту фразу, просто знала, что как она сказала, так и будет.